 |
|
Кстати, вот цифры, чтобы утверждения о космических выплатах не казались читателю голословными.
Владимир Стржалковский — бывший генеральный директор ГМК "Норильский никель" — 100 миллионов долларов.
Александр Роднянский — экс-президент "СТС Медиа" — 25,9 миллиона долларов.
Денис Морозов — бывший президент "Уралкалия" — 220 миллионов рублей.
Кузьма Марчук — бывший вице-президент "Уралкалия" — около 80 миллионов рублей.
Дмитрий Скарга — бывший генеральный директор "Совкомфлота" — 1 миллион долларов.
Конечно, это не полный список.
Правильно это или нет не вызывает сомнений у российского обывателя, который не может взять в толк почему люди, которые работают явно не лучше и не больше них, при увольнении получают деньги, которые гражданам России не могу присниться даже в самых смелых снах.
В Госдуме, наверное, кто-то все же уловил настроения обычного трудящегося, рассчитывающего до копейки семейный бюджет и решил хотя бы немного, хотя бы в показательном порядке, умерить аппетиты "самых важных людей страны".
Госдума приняла в первом чтении законопроект об ограничении "золотых парашютов" топ-менеджеров государственных юридических лиц. Хотя большинство фракций поддержали документ, оппозиция эти меры считает недостаточными.
Пособия и компенсации при увольнении топ-менеджеров юридических лиц с госучастием (т.н. "золотые парашюты") ограничат шестикратным размером их среднего месячного заработка.
А пока бывшие топ-менеджеры яростно борются за суммы, которых граждане никогда не видели в глаза. Разве что в импортных фильмах в сценах обмена денег на наркотики.
Например, недавняя питерская история. В арбитражный суд была направлена жалоба, направленной от " Ростелекома". Оператор потребовал пересмотреть вердикт петербургского арбитражного суда от 2 декабря 2013 г., отменивший пункт решения совета директоров "Ростелекома" о выплате господину Провоторову 200,88 млн руб. в связи с досрочным увольнением.
Провоторов возглавил "Ростелеком" в июле 2010 г. с месячным окладом в 950 000 руб. В мае 2012 г. совет директоров продлил его контракт еще на два года и увеличил оклад до 3,1 млн руб. в месяц. Тогда же совет решил, что в случае досрочного увольнения Провоторову причитается не три среднемесячных заработка (как было установлено прежде), а сумма зарплат, которые он мог бы получить с момента увольнения до формального срока завершения контракта (максимум — за два года).
Новая команда Минкомсвязи, пришедшая в мае 2012 г., раскритиковала менеджмент "Ростелекома" и в конце концов добилась отставки Провоторова. В марте 2013 г. совет директоров утвердил президентом компании Сергея Калугина, а Провоторову назначил единовременную компенсацию в 200,88 млн. руб., рассчитанную исходя из его зарплаты и премий.
Вот как эту ситуацию прокомментировала Диана Полетаева, Заместитель Генерального директора ООО "Юридическая фирма "Частное право":
"Доводы апелляционной жалобы во многом опираются на трудовое право. В частности, на необходимости защиты интересов работника. Многие утверждения основаны на недостаточной ясности понятия "заработная плата" и предлагаемом его толковании. И если бы спор рассматривался в суде общей юрисдикции, то доводы имели бы доминирующее значение, поскольку там ключевым является принцип: "работник - работодатель (наименее защищённая сторона)" и Трудовой кодекс. Судом общей юрисдикции вопрос о выплате "золотого парашюта", скорее всего, был бы разрешен в пользу работника (впрочем, по сложившейся традиции, пожелания Главы государства суды также учитывают и практика, возможно, изменится…).
Однако в анализируемом случае речь идет о корпоративном споре и решающем его арбитражном суде. Потому подходы были иными.
Полагаю, вполне можно согласиться с тезисами арбитражного суда о том, что "золотой парашют" - не компенсация и не стимулирование. Действительно, подобная выплата не компенсирует сотруднику его работу в особых условиях труда, отклоняющихся от нормальных, и не возмещает его затраты, совершенные на благо компании; она не может стимулировать увольняемого, поскольку свою деятельность он будет продолжать уже на благо иного работодателя.
Разумным является и вывод суда о "переменной части" заработной платы: она, действительно, не может определяться перспективно, поскольку решения о выплате премий принимаются по итогам работы компании и решение о премировании может быть принято или нет. В случае максимизизации потенциального дохода увольняемого работника Совет директоров в большей степени заботится не об интересах компании (как должно было быть в корпоративных правоотношениях), но об интересах работника (как это должно было быть в трудовых).
В данном случае суд верно принял во внимание именно корпоративную составляющую. С учетом особого статуса генерального директора компании его отношения с работодателем регулируются не столько нормами трудового права, сколько нормами гражданского права (корпоративного). В этом случае при установлении финансовых отношений сторон должен соблюдаться экономический баланс интересов. Установление упомянутого баланса, по сути, и является задачей Совета директоров. По этому пути пошел и суд…
То, что корпорация понесет убытки в размере суммы "золотого парашюта" - не вызывает сомнения. Интересы компании (а, следовательно, и её акционеров) страдают, поскольку даже при высокой экономической эффективности 200 млн. рублей в обороте не являются лишними для любой компании. Тем более, если они выплачиваются работнику, который не будет впредь вносить вклад в её деятельность. Экономически это невыгодно. Потому решение Совета директоров сложно назвать разумным.
Однако судом при оценке оспариваемого решения СД, по сути, осуществлена оценка добросовестности и разумности действий членов Совета директоров, а это, как верно указывают подавшие жалобу, должно оцениваться в ином иске (основанном на положениях ст. 71 ФЗ об АО). И этот довод апелляторов абсолютно обоснован.
Но в резолютивной части решения выводов об ответственности членов Совета директоров суд не делал, потому недостатки решения могут быть исправлены апелляционным судом.
Непосредственно само это решение не может стать основой для требований о возмещении убытков членами Совета директоров. Соответствующие требования могут быть предъявлены в рамках самостоятельного иска, с обоснованием размера причиненных убытков, с изучением вопроса о личном участии в принятии спорного решения каждого из членов Совета директоров (не может нести ответственность за решение член Совета директоров, который не принимал участия в голосовании или голосовал "против").
