Общество
08 ИЮНЯ 2015 | 10:50
Последние гусары империи

Они все время дрались на дуэлях и пили шампанское. Так ли это?

Гусар, 1913 год.

Вы думаете, что гусары в русской армии исчезли примерно после войны с Наполеоном? Ничуть. Они успешно воевали и в Первую мировую. Правда, больше в качестве драгун. Сейчас читаю воспоминания одного эмигранта, служившего в Сумском гусарском полку в ПМВ и потом в Белой армии, Владимира Литтауэра. Это имя, скорее всего, вам ничего не скажет, но воспоминания его уникальны по части разных сторон быта старой Москвы и кавалерии тех лет.

Назовите пару самых закоренелых стереотипов, связанных с гусарами. Ну да – они постоянно дерутся на дуэлях и пьют шампанское.

Юнкер Литауэр.
Юнкер Литауэр.

О дуэлях автор, как ни странно, вообще не вспоминает. Все как-то разрешалось судом чести или непосредственным командиром. Но любой излишне либерально настроенный человек в Москве 1913 года (а таких было много после революции 1905 года) в присутствии гусара, да и любого офицера, сильно рисковал шкурой, словом или действием проявляя свой "либерализм". Цитата.

"Если у вас срывали эполет, вам приходилось (курсив мой – Б.Г.) убивать, чтобы защитить не только свою честь, но честь армии в целом. В случае неудачи предполагалось, что вы покончите жизнь самоубийством. Помимо сабли у меня всегда был при себе браунинг. Я никогда не забуду, как постоянно перекладывал его из одного кармана в другой, выходя на улицу и возвращаясь в помещение".

Владимир Литауэр, гусар.
Владимир Литауэр, гусар.

Еще цитата.

"…в Санкт-Петербурге бывший офицер моего полка убил в ресторане штатского за то, что тот отказался встать во время исполнения государственного гимна. В результате в ресторанах было запрещено исполнять гимн".

В Москве того времени вообще старались свести к минимуму контакт кадровых офицеров с гражданскими, в особенности со студентами – разносчиками революционных настроений. Был даже составлен особый список ресторанов, которые дозволялось посещать господам офицерам. Что понятно: со своим специфическим понятием о чести круглосуточно вооруженный офицер являл собой ходячий военный трибунал в одном лице. И нормы гражданского права его не волновали. Вообще. Отчасти потому, что сами командиры воспринимали подчиненные им эскадроны, дивизии и бригады как хорошие помещики, - как свою собственность. Полицейские, встряв в скандал с участием офицера, могли жестоко поплатиться. Поэтому был придуман особый чин – плац-адъютанта и его начальника плац-майора. Это что-то вроде нашей сегодняшней комендатуры, военной полиции. Но во всех кабаках, даже разрешенных к посещению, плац-офицеров не расставишь. Так что если вы нанесли личное, а еще хуже "оскорбление флагу" в присутствии офицера императорской армии – вы поступили в высшей степени опрометчиво.

Что же происходило, когда офицер совершал преступление? Обычно в руки гражданского суда он не попадал. Цитата.

"- Можете говорить там все, что угодно, но приведите его в полк, - приказал командир. – Если он виновен, мы сами накажем его.

В полицейском участке гусар заявил, что его арестовали по ошибке, и поклялся, осенив себя крестным знамением. Гусара отпустили, и я испытал чувство гордости, что принимал участие в спасении невинного человека. Мы молча пошли в казармы, и, вероятно, чтобы прервать затянувшееся молчание, я спросил:

- Ну а теперь скажи, ты пытался изнасиловать девушку или нет?

- Да, ваша честь, - последовал ошеломляющий ответ".

Этого гусара подвергли унизительному суду в полку, но жизнь его не была сломлена, он даже остался на службе. Еще цитата.

"Один солдат из нашего эскадрона напал с ножом на унтер-офицера; он, казалось бы, должен был пойти под трибунал. Но Меньшиков (командир эскадрона – Б.Г.), пытаясь спасти потенциального убийцу, действовал в привычной для себя манере. Он сказал солдату:

- Ты вел себя как собака, когда напал на унтер-офицер, поэтому я привяжу тебя, как собаку, в конюшне. Будешь сидеть на цепи, а если попытаешься освободиться, я обращусь в суд.

Несколько дней над привязанным в конюшне солдатом потешался весь эскадрон. Меньшиков, конечно, поставил солдата в унизительное положение, но зато не испортил ему жизнь".

Иными словами, воинское сословие жило в своем – в том числе и юридически – обособленном пространстве. В каком-то негласном смысле у офицера русской императорской армии был карт-бланш на убийство любого. В случае заступничества за Царя, государство и армию у него было много шансов избежать наказания вообще. Вопросы личной чести с кровавым исходом имели мощную негласную поддержку в военном обществе и заканчивались дисциплинарными наказаниями или в крайних случаях увольнением. Преступления чисто уголовного характера означали однозначный остракизм. И конец военной карьеры. А чаще – и свободы. Общее уложение армейской жизни являло собой зримое свидетельство формулы русской народной жизни, где Правда – выше Закона.

Офицер улан.
Офицер улан.

В общем, миф о чрезвычайной драчливости гусар отчасти подтверждается. Но такова была и модель поведения любого иного кадрового офицера империи. Если с вас срывают эполет – у вас мало вариантов. Вы обязаны убить. Или застрелиться.

Теперь про пьянство. Бывший гусар с удовольствием вспоминает разные дружеские попойки и связанные с этим обстоятельством казусы и скандалы. Но – примерно, как и все мы, мужики. Однако это не означает, что мы всю свою жизнь проводим в алкогольном дурмане. Жесткий регламент казарменной жизни и строгие нормы поведения "в городе" в увольнительных, 20 с лишним дней отпуска в году, которые вы не всегда даже можете использовать из-за скудности (например) средств, оставляют небольшие шансы для разгульной жизни. Экс-гусар вспоминает, что, будучи корнетом (это младший офицерский чин в кавалерии), получал жалование в 110 рублей. На них он мог купить девять бутылок Cordon Bleu в знаменитом московском ресторане "Яр". Или – две пары хороших офицерских сапог (45 рублей пара). А что говорить о гарнизонах, расквартированных в селах и городишках вдоль западных границ, где рестораций никогда и не было вовсе?

И, тем не менее, пили! Иной раз – даже против воли. Тогда не было Онищенко с его проповедями о вкусной и здоровой жизни, тогда была просто жизнь ("Не думай о завтрашнем дне" - значила надпись на обоях в квартире адъютанта Сумского полка) и воодушевленное предчувствие скорой легкой и славной смерти, что очень быстро для многих стало реальностью. О здоровой и, не дай Бог, долгой бесславной жизни ни один корнет, пожалуй, не помышлял. Но были и традиции, и специфическое понимание вопросов чести. Цитата.

"Однажды официант в станционном буфете, посчитавший, что раз я гусар, то наверняка буду пить водку, спросил, принести мне маленький или большой графин. В то время я не увлекался выпивкой, а в данном случае вообще не собирался выпивать. Я не мог посрамить честь полка.

- Большой, - ответил я, про себя решив, что заказать – не значит пить.

Официант мгновенно выполнил заказ, и я не успел оглянуться, как он налил мне из графина целый стакан водки. Я выпил, и официант тут же налил опять. Что оставалось делать? Я пил стакан за стаканом, изображая бывалого гусара. /…/ А все из-за официанта, который считал, что все гусары любят выпить".

Литтауэр вспоминает, как частенько завтракали в офицерском собрании с шампанским, как вина сопровождали любое мало-мальски важное дело в полку. При этом пьяные дебоши описывает как крайне возмутительные нонсенсы, имеющие серьезные последствия для всех сослуживцев. Разумеется, о распитии спиртного перед учениями или конными занятиями, речи вообще не шло. Но жизнь в полку состояла не из одних учений. На многие месяцы эскадроны располагались на зимних квартирах, где можно было расслабиться. Цитата.

"Говоров постоянно исполнял роль посредника между старшими и младшими офицерами. Все корнеты шли к нему со своими проблемами. Он предлагал корнету сесть и за стаканом вина спокойно выслушивал его жалобы. Когда корнет высказывал все, что у него накипело в душе против Гротена или Трубецкого, и успокаивался, Говоров говорил:

- Забудь об этом. Нас окружают хорошие люди. Давай-ка я подолью тебе еще вина".

"С таким же успехом, как в казармах, Говоров улаживал отношения в собственной семье, - продолжает автор. – Как-то я без приглашения приехал к нему домой, и горничная сказала, что ротмистр в детской. На полу была расставлена игрушечная мебель – копия настоящей; Говоров с двумя маленькими дочками сидел тут же. Когда я вошел в комнату, одна из дочерей говорила другой:

- Лиза, принеси папе водку из буфета; блины уже готовы".

"С не меньшим успехом он действовал и на поле битвы и имел блестящий послужной список", - заключает рассказ Литтауэр о своем ротмистре.

Сейчас этот быт кажется нам бытом деструктивных пьяниц, "пропивших" мировую войну, а затем и саму Россию. Что, конечно, не имеет ничего общего с действительностью. Да, пили, но в меру и по обстоятельствам, а дело при том – разумели. О чем говорит хотя бы вот славный путь Сумского полка, вобравшего в себя солдат и из северных глубин России, и восточных, и поляков, и представителей царственных русских родов. В конце концов, все они – наши прадеды. Посмотрите в зеркало и осудите их. Если хватит духа.

СПРАВКА

Сумский слободской (черкасский) казачий полк появился между 1651 и 1655 годами. Дата возникновения полка точно не документирована. Сам полк (его преемник Сумский 1-й гусарский полк) официально вел свое основание от 1651 года. Полк был окончательно оформлен в 1658 году, при царе Алексее Михайловиче. Основной и наследственный кадр полка составили переселенцы с Левобережной и Правобережной Украины, известных как Черкассы.

Объездка коня.
Объездка коня.

За свою более чем вековую историю Сумский слободской казачий полк принял участие в многочисленных схватках с крымскими татарами, в Чигиринских походах, в Северной войне, Персидском походе, в Семилетней и Первой мировой войне.

После большевистской революции полк отошел в тыл. По свидетельству Владимира Литтауэра, к февралю 1918 года в нем оставалось только четверо офицеров. В создавшейся ситуации тотального разложения полка, офицеры предложили распустить часть. Что тут же поддержал Солдатский комитет. "Старой армии пришел конец", - пишет последний гусар Российской империи. И описывает этот конец. Цитата.

"Полковник Неелов привез наш полковой штандарт в Москву. Встала проблема: где его хранить? Почти все наши офицеры и друзья были членами антиреволюционных организаций, и в любой момент их могли арестовать или провести у них обыск. Наконец решение было принято. Несколько наших офицеров собрались в квартире Виленкина на церемонию прощания со штандартом Сумского гусарского полка. Штандарт положили в простую деревянную коробку, и в полной тишине каждый из присутствующих вогнал гвоздь в крышку коробки.

- Я больше не могу выносить этот стук, - разрыдался Виленкин. – Ведь вы хороните славу нашего полка.

Древко распилили на маленькие кусочки, и один из них прислали мне в Санкт-Петербург".