 Средневековые гравюры в полной мере отражают невероятную жестокость, с которой сотнями тысяч казнили людей. Такие зверства и не снились Иоанну Грозному. |
|
Исторический академик Назаров выказал себя мыслителем оригинальным. Большинство его собратьев по разуму, предавая анафеме Грозного, ничтоже сумняшеся просто попугайски повторяют заведомую ложь романовских исторических штабс-маляров и их иностранных половых партнеров. Типа всем известно, что Царь убил своего сына выстрелом в упор из бердыша.
Или вот еще научно обоснованная историйка, которую приводит Фаминицын в "Божествах древних славян" со ссылкой на некоего Кельха (стр. 591). Гестаповцы-опричники, вырезав по царевой указке очередное семейство добропорядочного патриция, не смогли поднять свои кровавые руки на совсем маленького младенца и принесли его Грозному на Соломонов суд. Царь стал его по-отечески ласкать, а потом по укоренившемуся предрассудку зарезал холодным оружием и выкинул в окно на Кремлевский двор. Где младенец был окончательно растерзан пасшимися на Кремлевском подворье медведями. Кстати, эта историческая справка приводится исключительно как доказательство наводнения Москвы сторожевыми медведями, ибо патологическая жестокость Грозного в дополнительных доказательствах не нуждается.
Но Назаров, повторяю, не таков. Смекнув, что на почве исторического реализма ущучить Грозного проблематично, он перенес театр войны в заоблачные метафизические сферы.
Да, как бы соглашается исторический мистик, в параллельном пространстве Европы на том же историческом отрезке местные короли-королевичи поизвели народцу раз в 100 больше Грозного. Но это само по себе ничего не значит. Во имя чего поизвели! Вот вопрос, ответ на который определяет место исторического деятеля в галерее либо бесноватых диктаторов, либо святых разной степени святости.
Возьмем, к примеру, милую нашему сердцу Францию. Да там со времен Педры Арагонского резали исключительно из религиозных соображений и исключительно еретиков-сектантов, которые, правда, иногда менялись местами с ортодоксами. То Воины Христовы резали и жгли Добрых Людей, то наоборот. Одним словом, романтика. А при Грозном, говорит Назаров, люди претерпевали исключительно из политэкономии, либо в целях обеспечения сермяжного общественного порядка.
Кабы Вы доказали, что Грозный казнил еретиков и язычников, тогда ставьте памятник, размером хоть с Владимира, а коли нет, так будьте любезны не ставьте. Вот она, метафизика доказательств.
Если 3 000 положил из геополитической необходимости, они невинно убиенные, ты кровавый диктатор. Соответственно прошу в галерею кровавых диктаторов. Если 3 000 000 еретиков под лозунгом "Убивайте всех, Господь разберет своих!"(1), ты Святой, открывающий ногой дверь в Царствие небесное. Соответственно прошу в галерею Славы.
Я вот только теперь, после Назарова, не понял, Адольфа Элоизовича, истреблявшего советских атеистов-богоотступников, куда ставить-то?
Крепко задумавшись, я все-таки дочитал откровения историка-богослова до их естественного конца. И там то, как водится, обнаружилось самое интересное. Вот оно (прямая академическая речь) "Сами способы казни были таковы, что у репрессированных не было никакой надежды на спасение своей души на Страшном суде!"(2). Вона как! Это открытие заслуживает Нобелевской премии мира и звания Равноапостольного. Оказывается, Страшный суд уже прошел, никем кроме приговоренного к интервью Назарова незамеченный. Можно расслабиться, конец истории состоялся.
(1) Петр Сернейский, историк Альбигойского крестового похода, утверждает, что только в церкви святой Магдалины вырезали более семи тысяч человек. Согласно Цезарю Гейстербаху, когда некий барон спросил у Арно Амальрика: "Как же мы узнаем еретиков?" - тот ответил: "Убивайте всех! Господь узнает своих".
(2) В Европе – напротив, все чинно-благородно."Еретик, - рассуждает Блаженный Августин, - конечно, наш враг. Но по христианскому учению надо и врага любить и творить добро. Вот почему нельзя еретика оставить в покое и предоставить его собственному заблуждению и неизбежной гибели в геенне огненной. Заботясь об его душе и спасая его даже вопреки собственной воле, мы совершаем богоугодное дело и спасаем человеческую душу от конечной гибели в руках дьявола. Пусть лучше погибнет тело еретика, чем его душа. Мы предадим его мучениям и страхом пыток и смертной казни вынудим отречение от ереси и всех заблуждений его ума. Если же упрямый еретик, твердость духа которого, несомненно, поддерживает сам дьявол, будет упорствовать в своем заблуждении, мы предадим его в руки светской власти, которая решит дело костром. И огненным очищением мы спасем все же душу грешника и возвратим его в лоно вечной истины. Терпимость в данном случае, рассуждает Августин, была бы преступлением. Спасем грешника железом и огнем".
"Пламя вздымалось у ног осужденного и росло. Удушливый дым окружал его голову. Задыхаясь в дыму и корчась от ожогов, несчастный мог видеть сквозь клубы дыма и языки огня силуэт огромного распятия, протянутого на древке к его лицу сердобольной рукой инквизитора, заботящегося и в этот последний момент о душе осужденного.
"Дети и внуки погибшего на костре еретика были лишены всех гражданских прав; они не могли получить никакого гражданского и духовного места, даже если оставались правоверными католиками. Над ними тяготело проклятие отцов".
Если еретик, в страхе от грозящей казни и пыток, сам лишал себя жизни, его все же судили и осуждали, как еретика. Если обвиненный в ереси скончался до суда и был мирно похоронен, его все равно судили. И по приговору вырывали кости из могилы и предавали сожжению. "Трибунал с приором доминиканским, королевским наместником или его чиновником, окруженный толпой народа, отправлялся на кладбище, где вырывали трупы. Процессия тем же порядком возвращалась назад в город, в открытом ящике волокли потревоженные кости, а герольд, ехавший впереди, громким голосом кричал: "Кто так поступит, так и погибнет!" Потом на площади публично жгли останки".
Еретиков, погибших в заключении, отлученных и прочее, хоронили не на христианском кладбище, где могли покоиться только останки католиков, а в особом свалочном месте, куда бросали падаль и всякого рода отбросы. Кто самовольно погребал на католическом кладбище еретика, присуждался к вырыванию трупа собственными руками".
(Цитируется по книге Н. Кадмин "Философия убийства". Глава "Св. Людовик. Очищение огнем".)
