 Памятник царю Иоанну в Петроверигском переулке Москвы. |
|
Да! Мой день еще придет!
Услышится, как взвыл испуганный народ,
Когда возвещена царя была кончина,
И сей народный вой над гробом властелина -
Я верую - в веках вотще не пропадет,
И будет громче он, чем этот шип подземный
Боярской клеветы и злобы иноземной...
(Стихотворение А.Н. Майкова "У гроба Грозного)
Я ем свою шляпу публично и с нескрываемым аппетитом. Я несказанно рад, что проспорил этой блондинке, этой Олиньке, подвизавшейся волонтером проекта, которая разглядела в сухом ответе РВИО годичной давности надежду на соучастие в становлении памятника Грозному и настояла на повторном обращении в эту уважаемую теперь мною организацию.
В итоге Грозный чудотворно воцарился в центре древней столицы.
А еще вчера сброшенный александровскими талибами в пропасть безвременья, "теснимый и гонимый" он бомжевал на задворках литейного завода под угрозой быть переплавленным на подстаканники. Но призвал его истомившийся народ московский...
Давка в магазине "Тысяча мелочей". Либералы скупают мыло и веревки. Лунгин ("Вас тут не стояло!") теснит Сванидзе на подступах к кассе. Ройзман, засунув гордые руки в карманы необъемных с чужого плеча брюк Невзорова, настаивает на скидке, как инвалид демократии.
Трепещут они, ибо знают, что миром правят символы и знаки. И вспыхнувшая в сердце Москвы Звезда сулит им Кириллов День.
P.S. Будучи несогласным с господином Майковым в деталях, я тем не менее напоминаю читателям его мощное стихотворение целиком.
Средь царственных гробов в Архангельском соборе
На правом клиросе есть гроб. При гробе том
Стоишь невольно ты с боязливым челом
И с боязливою пытливостью во взоре...
Тут Грозный сам лежит!.. Последнего суда,
Ты чуешь, что над ним судьба не изрекала;
Что с гроба этого тяжелая опала
Еще не снята; что, быть может, никогда
На свете пламенней души не появлялось...
Она - с алчбой добра - весь век во зле терзалась,
И внутренним огнем сгорел он... До сих пор
Сведен итог его винам и преступленьям;
Был спрос свидетелей; поставлен приговор, -
Но нечто высшее все медлит утвержденьем,
Недоумения толпа еще полна,
И тайной облечен досель сей гроб безмолвный...
Вот он!..Иконы вкруг. Из узкого окна
В собор, еще святых благоуханий полный,
Косой вечерний луч на темный гроб упал
Узорной полосой в колеблющемся дыме...
О если б он предстал - теперь - в загробной схиме
И сам, как некогда, народу речь держал:
"Я царство создавал - и создал, и доныне, -
Сказал бы он, - оно стоит - четвертый век...
Судите тут меня. В паденьях и гордыне
Ответ мой - Господу: пред ним - я человек,
Пред вами - царь! Кто ж мог мне помогать?..
Потомки
Развенчанных князей, которым резал глаз
Блеск царского венца, а старых прав обломки
Дороже были клятв и совести?.. Держась
За них, и Новгород: что он в князьях, мол, волен!
К Литве, когда Москвой стеснен иль недоволен!
А век тот был, когда венецианский яд,
Незримый, как чума, прокрадывался всюду:
В письмо, в причастие, ко братине и к блюду...
Княгиня - мать моя - как умерла? Молчат
Княжата Шуйские... Где Бельский? Рать сбирает?
Орудует в Крыму и хана подымает!
Под Серпуховом кто безбожного навел
На своего царя и указал дорогу?
Мстиславский? Каешься?.. а Курбский? Он ушел!
"Не мыслю на удел", - клянется мне и Богу,
А пишется в Литве, с панами не таясь,
В облыжных грамотах как "Ярославский князь"!
Клевещет - на кого ж? На самое царицу -
Ту чистую, как свет небесный, голубицу!..
Все против!.. Что же я на царстве?.. Всем чужой?
Идти ль мне с посохом скитаться в край из края?
Псарей ли возвести в боярство - и покой
Купить, им мерзости творить не возбраняя,
И ненавистью к ним всеобще их связать
С своей особою?.. Ответ кто ж должен дать
За мерзость их, за кровь?.. Покинутый, болящий,
Аз - перед Господом - аз - аки пес смердящий
В нечестье и грехе!..
Но царь пребыл царем.
Навеки утвердил в народе он своем,
Что пред лицом царя, пред правдою державной
Потомок Рюрика, боярин, смерд - все равны,
Все - сироты мои...
И царство создалось!
Но моря я хотел! Нам нужно насажденье
Наук, ремесел, искусств, все с боя брать пришлось!
Весь Запад завопил; опасно просвещенье
Пустить в Московию! Сам кесарь взор возвел
Тревожно на Небо: двуглавый наш орел
Уже там виден стал, и заново упала,
И царство новое пред их очами встало...
Оно не прихотью явилося на свет.
В нем не одной Руси спасения завет:
В нем Церкви истинной хоругвь, и меч, и сила!
Единоверных скорбь, чтоб быть ему, молила -
и - бысть!.. Мой дед, отец трудилися над ним,
Я ж утвердился навек - хоть сам раздавлен им...
Вы все не поняли? Кто ж понял? Только эти,
Что в ужасе, как жить без государства, шли
Во дни великих смут, с крестом, со всей земли
Освобождать Москву... Моих князей же дети
Вели постыдный торг с ворами и Литвой,
За лишние права им жертвуя Москвой!..
Да! Люди средние и меньшие, водимы
Лишь верою, что Бог им учредил царя
В исход от тяжких бед, что царь, лишь Им судимый,
И зрит лишь на Него, народу суд творя, -
Ту веру дал им я, сам Божья откровенья
О ней исполняся в дни слез и сокрушенья...
И сей священный огонь доныне не угас:
Навеки духом Русь с царем своим слилась!
Да! Царство ваше - труд, свершенный Иоанном,
Труд, выстраданный им в бореньи неустанном.
И памятуйте вы: все то, что строил он, -
Он строил на века! Где - взвел до половины,
Где - указал пути... И труд был довершен
Уж подвигом Петра, умом Екатерины
И вашим веком...
Да! Мой день еще придет!
Услышится, как взвыл испуганный народ,
Когда возвещена царя была кончина,
И сей народный вой над гробом властелина -
Я верую - в веках вотще не пропадет,
И будет громче он, чем этот шип подземный
Боярской клеветы и злобы иноземной...
А. Н. Майков
"У гроба Грозного"
