 Сначала восстановление картины Репина оценили в 500 тысяч, но чтобы придать значимости инциденту, цену за сутки взвинтили до 10 миллионов. |
|
"Картина отвратительная, напишите об этом директору Департамента полиции И.П. Дурново, я полагаю, что он может запретить возить её по России и снять теперь с выставки".
(Император Александр III о картине И.Е. Репина "Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года).
С неё же и начинается цензура выставок в изобразительном искусстве – ещё задолго до "бульдозерных" решений партийных волюнтаристов, было высочайше впервые велено убрать именно это полотно с демонстрации.
Итак, современники, что называется, шедевр не оценили. Ну, не в обычаях того времени было привлекать к высокому искусству кровавым натурализмом, всё больше ценились идеи и идеалы, тонкости эмоциональной передачи, обозначение, передача движения в фиксированном на холсте моменте… А на картине Ильи Репина - маньяк с трупом, всё в крови, а пуще всего - прямое указание в названии на первого русского царя и дату накануне смерти его старшего сына. В связи с чем в народе картину так и прозвали: "Иван Грозный убивает своего сына".
Что, собственно, и является, по осторожному выражению Информационного агентства ТАСС "дискуссионным" вопросом (сообщение от 26.05.18 г. 12.15 ч.), а на самом деле и "вопросом" никаким не является уже давно. То есть, некие измышления по этому поводу всегда имеются: и в версии современника событий - папского шпиона А. Поссевино, и в версии Н. Карамзина, и ещё в бесчисленном количестве версий. Объединяет которые одно: отсутствие обоснований. Каковых и во времена Репина не было, и позднее не прибавилось, а уж советские специалисты уделили данному вопросу немало времени. И обнаружили в останках сына Грозного только признаки отравления. Тем же ядом, признаки которого есть и в останках самого царя. Убили их, отравили обоих. А враньё про них - живёт. И пока побеждает.
Получается, что для своего времени эта самая картина Ильи Репина была малоэстетичной агиткой, лживым пропагандистским плакатом. Естественно, что такой агитпроп был незамедлительно осуждён и Синодом, и Императором запрещён. А сегодня такое произведение и вовсе могло бы претендовать и на место в списке экстремистских материалов. Биографией своей бессмертное (теперь уже - без сомнения!) творение художника Репина полностью таковое предположение подтверждает. Только понятия экстремизма во времена императоров не было. Сейчас, кстати, тоже нет, а борьба с ним уже есть. Но эффект от картины - соответствующий.
Кстати, о нападавшем на творение в пятницу 37-летнем мужчине пока предпочитают сообщать как о пьяном дебошире. За исключением уже упомянутого агентства ТАСС никто старательно не обращает внимания на слова задержанного о недостоверности исторических сведений. Всех забавляет история о том, как его "накрыло" стопкой водки. Факт реализации спиртного в главном художественном собрании страны, безусловно, воображение будоражит. "Умом Россию не понять, пока не выпито "ноль-пять", видимо, для расширения границ сознания и предусмотрен в Третьяковке такой чудный сервис.
Но про недостоверность исторических сведений пресса писать не хочет. Или хочет, но воздерживается, а почему - кто знает? В наших эмпиреях ведь нет единства мнений относительно фигуры первого царя, ни в историческом плане, ни в плане изображений его.
Вот, Репин например - написал образ царя со своего товарища Григория Мясоедова. И его картина считается шедевром живописи, а повредивший её житель Воронежа сидит в камере. А снёсший памятник Ивану Грозному в городе Александров Владимирской области Игорь Першин вполне удобно сидит себе в кресле Главы района. Наверное, скульптор Селиванов не с того товарища вылепил образ царя.
Вот это, кстати, наверное важно. Ведь образ Грозного в кино в своё время утверждал, к примеру, лично глава Партии и Правительства Иосиф Сталин. Который, между прочим, считал Ивана IV великим, но чересчур милосердным, даже и к врагам Отечества. Уж Отец народов то без сомнения пользовался максимально достоверными сведениями.
А Глава Александровского района И. Першин - многозначительно отослал скульптора и благотворительный фонд к позиции губернских правителей, намекая на уровень принятия решений, касающихся образа Ивана Грозного. И распорядился сломать памятник без всяких признаков вандализма. Заодно александровцы прошлись и по достоверности, обозвав изваяние царя "бомжом". Что, в свою очередь, не помешало Российскому военно-историческому обществу установить творение Василия Селиванова в столице.
Выходит, что вопрос о вандализме в нашей стране даже в уголовно-прикладном понимании не решается однозначно. Илья Репин создал полотно, однозначно лживое по содержанию и неоднозначное (мягко говоря) по средствам выражения. Открывшее эпоху вандализма и цензуры, но это - авторский взгляд и главный шедевр мастера. И покушение на него – несомненно преступление, на фоне которого даже и вопрос торговли водкой поважнее любой достоверности.
А памятник, созданный скульптором Селивановым, вне одобрения в губернаторстве может быть каким угодно, но ломать его можно, и без риска ответственности. Причём не важно - "накрыло" или недостоверно. Всяко сгодится.
Так что последствия очередного покушения на картину в Третьяковке наводят на мысли о неслучайности взаимосвязи с именем первого русского царя. Ибо что-то не так с правопорядком, в котором одинаковые действия влекут разные последствия.
А сам Царь Иоанн IV в деле правопорядка и законности толк понимал, как никто из современников. За что и был прозван Грозным.
P.S.
Траурный номер "РГ" в связи с посягательством на рукоблудие Ильи Ефимича украшен статьей "Покушение на Ивана Грозного", посвященной чествованию дегенеративного искусства и моральному убиению ему не толерантных. Слева статья обрамлена колонкой, повествующей о награждении престижной литературной премией.
В центре ее написано: "Французский литературовед Элен Мела отдала предпочтение роману "Сука" Марии Лабыч. Свое решение она проиллюстрирована, "присвоив" всем книгам-финалистам цвета. "Сука", по ее мнению, красно-черная, цвета крови и войны. И уже серьезно объяснила: "Нестандартное авторское решение героини придает этому роману большую силу. Несмотря на собачью раздвоенность, она остается человеком".
"Сучье" искусство должно быть сброшено с корабля современности!
