Публицистика
01 ФЕВ. 2013 | 11:56
Жил-был поп

Его звали отец Владимир. Не буду уточнять, где он служил, дабы по неведению своему или темноте душевной не осквернить светлую о нем память.

01 ФЕВ. 2013 | 11:56
Борис Голкин

Как сейчас помню: в пыльной дымке улочек уездного городка Владимир был виден издалека, как светофор. Черная, весьма потасканная, будто побывавшая в окопах, ряса, скромный по нынешним временам крестик (то ли белый, то ли желтый - позолоченный, как я потом узнал, дешевый) и неизменно красное полное лицо с заплывшими, но умными с хитровинкой глазами. Иногда, когда он поворачивал от своей избы на главную улицу, к торговым рядам, солнце светило ему в затылок прямо через купола городской церкви. Золотые зайчики играли контровым светом в его жидкой оранжевой бородке и тогда он напоминал наивного циркового льва из мультфильма.

На его службах все происходило не по уставу. По церкви бегали ребятишки, залезая в такие места, за посещение которых даже Филиппа Киркорова уже давно бы растерзала на дыбе святая инквизиция.

- Уныние - это грех, - говорил отец Владимир. – В церкви должно быть весело и светло.

А некоторые неверующие прихожане (у Владимира была своеобразная паства) делились своими мерзопакостными терзаниями и, хуля Его, шли к Нему через эту странную церковь. Иногда это выглядело похлеще нынешних "панк-молебнов". Но "испанский сапог" на инаковерующих не примеряли.

- Все мы грешны, - разводил руками Владимир. – Но ведь нет такого закона - оставлять ближних в сомнениях их.

Абсолютно все жители городка были уверены, что отца Владимира неизбежно "сожрут". Мы не знали в конце 80-х, кто кого и как поедает в диковинных тогда "божьих угодьях", но не сомневались, что законы везде дарвиновские. Народ и партия едины. И церковь никуда не денется. Бытие определит сознание.

Так оно и произошло.

Но это было потом. А тогда, в один из праздничных дней прямо перед очередным развалом страны, я – комсомолец и, несмотря на юный возраст, штатный сотрудник газеты "Заветы Ильича" (чем несказанно гордился), - встретил отца Владимира в мезальянсе с бутылочкой у нашего кладбища. Готовился уже сказать что-то обличающее этому, в принципе, чуждому мне элементу, как оранжевая щетина расплылась в виноватой улыбке:

- Я просто сельский поп, ну что вы все от меня хотите?

А что же было дальше? Дальше я учился и уже ничего не помню. Между делом крестился и венчался. Так… вроде как надо было. Помню, пытался зайти в Рязанский Кремль, но, кажется, не так осенил себя перстами (не умею и не люблю это делать, но стараюсь соблюдать "приличия") и меня зло обругали две нищенствующие на паперти старухи. За что? Я никого не хотел обидеть. В храм так и не пошел – противно стало.

Потом со стороны наблюдал, как растут кирпичные особняки священников, пришедших на смену пьяненькому Владимиру. Как их "матушки" открывают двери "Мерседесов" своим "батюшкам", чтобы те проследовали на важные районные мероприятия и там высказали свое веское мнение о том, чем государство богатеет и почему не нужно золото ему...

Как боевые офицеры целуют их руки.

Как ветераны Великой Войны в выцветших пиджачках умиленно крестятся на свежую позолоту куполов.

Как вожди нации единодушны в своей набожности.

Как трогательно операторы снимают крупным планом оплывающие свечи по 25 руб / шт.

Как единым фронтом мы все стали молиться супротив попрания православных основ и новых поползновений на церковь…

Я некоторое время был в изумлении: неужели кто-то еще смеет поднять свои грязные атеистические лапы на святое; неужели не отнялись богомерзкие языки у хулителей церкви? Неужели вообще существует такая сила, которая еще может сравниться с Корпорацией РПЦ?

Но понял: маятник качнулся, и теперь наступило время мести. И чудовищной церковной риторики, пожалуй, не уступающей в циничности самой крайней большевистской. Недавно мой коллега и общественный деятель Дмитрий Лысенков написал гневную заметку вслед высказыванию деятеля от РПЦ Чаплина относительно Вольфганга Моцарта, который, понимаете ли, ничем не лучше Бритни Спирс и вообще, его редкие творческие удачи не стоит принимать всерьез. Дмитрий порассуждал в том ключе, что, мол, ты кто, борода в рясе, чтобы судить о Моцарте? Я тоже был слегка в шоке от откровений протоирея, но меня, помнится, задели другие его высказывания. Он благословлял тотальное уничтожение большевиков. По принадлежности к классу. Вот так вот. Всех. Перефразируя знаменитую листовку времен ВОВ: увидел большевика – убей его. В этом, в общем, едины многие нынешние священники. Не по-христиански, бесстыже, оголтело, по-людоедски они, возможно, отвечают на истребление, которое когда-то коснулось их (и наших, между прочим) предков. Не наигрались? Тянет довоевать?

…И из-за скудости ума мы опять и опять выкапываем средневековые топоры и зажигаем паклю.

Сегодня ехал в метро и читал популярную одноименную бесплатную газету. Еще один протоирей на ее страницах, Михаил Ардов, в эпистоле "Моя лениниана к 22 апреля 2012 года!" изощрялся в остроумии, вспоминая анекдоты про Ленина. Анекдоты с бородой, уже не смешные. Зачем, ты, седой мужик в рясе с большим крестом на шее, это делаешь. Зачем тебе надо это глумление? Разве ты не выше?

Ан, надо! Умиляясь сам себе, протоирей вспоминает: "Я и сам иногда позволял себе придумывать шутки про Ильича. Помнится, какой-то советский рифмоплет сочинил такие душещипательные строчки: "А в музее Ленина висит пальто прострелено…" Мне пришло в голову, что это двустишие звучит, как частушка, и я придумал продолжение: "Что ж ты, глупая Каплан, недовыполнила план?"

Тут, надо полагать, следует в духе времени приписать: "Ахахах!"

Не противно? И ведь не в Ленине дело, неужели не понятно?

Как хотелось бы поговорить обо всей этой бесовщине с сельским попом Владимиром. Он бы правду мне сказал.