 Владимир Киреев. «Князь Святослав» х.м.200х170 |
|
Общеизвестно, что до обретения христианства славяне в целом и русы в частности были звероподобными и зверонравными неинтеллигентными варварами. Это проявлялось в разных и самых неожиданных частностях. Так А.Л. Никитин в книге "Основание русской истории" утверждает между прочим, что воины князя Светослава не умели сражаться и не сражались конными, а были исключительно "морпехами" в уничижительном смысле этого слова. Аргументы? Так написано в "Истории" Льва Диакона. "Повесть временных лет", где написано по-другому, всерьёз принимать не нужно, поскольку киевский "краевед" Нестор (вернее, Нестер, как примечает аккуратный Никитин) сочинил всё "про неправду". Выходит, нас и в этом вопросе водили за нос, врали, особенно красиво Пушкин в "Песне о вещем Олеге". Или русы спешились после того, как дед Светослава принял смерть от коня своего?
Но начнём мы всё-таки не с личности автора и описания истории с чудесным обнаружением-обретением "Истории" Льва Диакона, а, собственно, с характеристики содержания этого "бесценного и достовернейшего" исторического документа. При погружении в текст возникает версия, что "Камеди Клаб" придумали армяне в Х веке в Византии, а Лев Диакон готовился в его резиденты. Изучать историю по Диакону – всё равно, что изучать физику по лекциям-запискам Барона Мюнгхаузена. Приведу наугад два изложенных исторических факта: "Плевс, испугавшись, выпустил копьё из рук и оно, ударившись древком о землю, подскочило с такой силой, что насквозь пронзило череп Варды, который тотчас же, не издав ни звука, свалился коня".
А вот это мне особенно нравится: "Глубокой ночью, сломленный бегством сообщников, потерявший сон и охваченный печалью, Фока вознёс мольбы к Богу, возглашая стих Давида: "Суди, Господи, обижающих меня". Вдруг ушей его достиг прозвучавший в воздухе голос, запрещающий ему продолжать пение псалма, потому что стратилат Варда уже произнес против него те же слова. После того как он услышал этот голос трижды, изумленный чудесным прорицанием, охваченный ужасом, Фока поднялся с ложа и стал дожидаться рассвета".
У упомянутого Мюнгхаузена присутствует, по крайней мере, внутренняя логика сюжета. Происходящее у Льва называется метким русским словом ахинея. В первой части его повествования главный герой Никифор Фока - выдающийся госдеятель, наделённый всяческими мыслимыми и не очень добродетелями (даже пытался отказаться от мясоедения и от женского пола, но был одёрнут церковью). Лев его обожает и фактически обожествляет. Потом Никифора подло убивает пригретый им Иоанн Цимисхий из-за корыстных интересов захвата власти. Малость погоревав о случившемся, Лев начинает обожать и обожествлять узурпатора.
Цимисхий вообще-то личность тёмная, несмотря на все старания Льва. Прозвище якобы получил от созвучного якобы армянского слова туфелька. Почему туфелька? Потому что, говорят, был коротышка. Это самая официальная версия. Истории известна, по крайней мере, еще одна туфелька-сапожок – Калигула. (Но с Гаем Цезарем Германиком "Калигулой" совсем другая история. У него хорошее лицо, если в Копенгагене действительно его изображение; рос среди воинов, носил одежду рядового солдата, до тридцати не дожил…). Вернёмся к Цимисхию. Если всё-таки он армянин и Туфелька (хотя, есть версия, что грузин), то логичнее связать прозвище с другим историческим "фактом": из какой-то командировки Иоанн приволок, как тогда было модно, волосы с усечённой головы Иоанна Предтечи и сандалии самого Иисуса Христа. Правда, с волосами опять некоторая историческая неувязка. Якобы его предшественник Никифор Фока до этого уже привозил голову Иоанна Предтечи в Византию целиком.
Чтобы закончить с "погонялом" Иоанна Цимисхия, нужно сказать еще, что корневая основа якобы древнеармянского слова (основания прозвища) "туфелька" значится в русской транскрипции как "Ч-М-Ш". На фоне означенных учёных версий не будет экстравагантным предположение, что отсюда в русский язык вошло слово чмошник. Но всё-таки мне кажется убедительней выводить Цимисхия не от армянской туфельки, а от еврейского "цимис", то есть смак. В любом случае представляется сомнительным, поскольку имя – это судьба, что человек с таким названием "смачный коротышка-туфелька-чмошник" мог что-то противопоставить Барсу Светославу. А он, собственно, ничего и не противопоставлял, даже по Диакону, если отбросить риторическую шелуху, а банально откупился, чем и счастливо отделался. Тем не менее, например, Карл Маркс считает с лёгкого пера Диакона (больше ж не с кого!) Цимисхия топовой фигурой мировой истории, ни много ни мало остановившей притязания Руси на Мировое господство. (К. Маркс "Разоблачение дипломатии")
Еще из содержания Левиной истории следует отметить описание наружности Никифора Фоки, поскольку Диакон, великий исторический портретист, единственный, кстати, официально признанный первоисточник описания наружности Светослава. Вот каким из-под его пера вышел Никифор: "Вот какая у него была наружность. Цвет лица более приближался к тёмному, чем к светлому; волосы густые и черные; глаза [также] черные, озабоченные размышлением, прятались под мохнатыми бровями; нос не тонкий и не толстый, слегка крючковатый; борода правильной формы, с редкой сединой по бокам. Стан у него был округлый и плотный, грудь и плечи очень широкие, а мужеством и силой он напоминал прославленного Геракла. Разумом, целомудрием и способностью принимать безошибочные решения он превосходил всех людей, рождённых в его время".
Совершенно иначе описывает Никифора посол германского императора Лиутпранд; для него Фока – "совершенное чудовище, пигмей с тучной головой, с небольшими глазами, как у крота; он обезображен короткой, широкой, разросшейся полуседой бородой, его уродует тонкая, как палец, шея; весь он оброс густыми волосами, лицом темный, как эфиоп, которого не захочешь встретить ночью! У него торчащий живот, сухие ягодицы, бедра, применительно к его фигуре очень долги, голени коротки… Одет Никифор в виссон, но очень бесцветный, от длительного ношения ветхий и вонючий, со стертыми украшениями. Речь у него бесстыдная, по уму он – лисица, по вероломству и лживости подобен Улиссу".
Последнее замечание по содержанию касается изначального вопроса, а умели ли сражаться скифы-русы конными? От взгляда дотошного А.Л. Никитина, утверждающего, что русы бились исключительно пешими, не ускользнуло указание Льва, содержащееся на стр. 75 его "Истории" (М., 1998). "Скифы к концу дня выехали из города верхом – они впервые появились тогда на конях. Они всегда прежде шли в бой в пешем строю, а ездить верхом и сражаться с врагами на лошадях не умели". Однако ранее Лев собственноручно опроверг это бредописание, что ускользнуло от взгляда дотошного А.Л. Никитина, ибо на странице 58 мы читаем: "Какой-то скиф, кичась своей силой и могущество тела, вырвался вперед из окружавшей его фаланги всадников, подскакал к Варде и ударил его мечом по шлему". Предположение, что скиф подскакал пешим исключается, поскольку далее сказано, что скиф уклонился от встречного удара, откинувшись на круп лошади.
Теперь настало торжественное время "пощупать за вымя" собственно Льва! Но тут нас караулят трудности, ибо вымя, да и сам Лев полностью ускользают и не даются в руки исследователя. Нет о нем никаких достоверных и не очень достоверных данных (родился, учился, чем занимался), кроме сведений из его же "Истории": да был некто Лев. Даже то, что он Диакон произвольно и голословно указал переписчик его, Льва, а может и не Льва, рукописи. Пытаясь отыскать хоть какие-то следы следов жизнедеятельности Льва Диакона, исследователи выдвигают предположение, что он фигурирует в числе четырнадцати историков, указанных во введении к хронике Скилицы под именем Леон Асинос. Леон – Лев, похоже же. "Монфакон просто передавал это наименование как прозвище Leo Asinus (лат. "осел")". Исходя из содержания произведения Льва, эпитет осел, применительно к автору действительно очень суразен.
Интересен вопрос, а когда же "великая история" Льва-Осла была продемонстрирована публично? В приложении к "Истории" Льва Диакона издания 1988 года мы читаем (стр.160) "Труд Льва Диакона, можно думать, так и остался неопубликованным при его жизни, а после смерти, должно быть, попал в патриаршую библиотеку… Возможно патриарх Лихуд, по совету которого Михаил Пселл стал писать свою "Хронологию", указал ему на этот труд. Панайотакис считает вполне возможным и т.д….".
Конечно, "можно думать", "должно быть", "возможно" и даже "вполне возможно", что Цимисхий обладал сандалией именно Иисуса Христа, но остаются серьезные и неустранимые сомнения и хочется наконец выбраться на твердую почву фактов.
Относительно достоверным можно считать факт материализации рукописи "Истории" (причем естественно не оригинала, переписанной "копии") в Парижской Королевской библиотеке в конце 17 века (в 1662 г.). Качество орфографии свидетельствует, что греческий язык, на котором написана рукопись, не был родным для писца, что само по себе порождает массу вопросов. Далее мы с нескрываемым удивлением узнаем, что ранее в 16 веке рукопись прошла через руки "историка" Антония Каллерга. Семья Каллергов считалась одной из знатных на Крите. Во время нападения турок на Крит она переселилась в Венецию. Каллерг был известен как коллекционер. Рукопись "Истории", которая представляла для него "ценность" как для историка Крита и как для потомка Никифора Фоки (каким себя считал Каллерг).
Теперь пора и нам выдвинуть версию, которая на фоне вышеприведенных выдвигаемых по различным историческим поводам выглядит вполне достоверной и перспективной. "История" Льва Диакона, которая по сути является пародией на средневековый рыцарский роман (то есть вымышленным "художественным" произведением, где совпадения с реальными людьми и событиями являются случайными), исполнена по заказу господина Каллерга в глобальных политических целях (в частности панъевропейских и антиславянских) и для удовлетворения личных политических амбиций (в частности накопление политического капитала обоснованием древности и знатности рода). Можно сказать, что он сам создал себе родословную и буквально сотворил историю.
Попутно заметим, что один из Каллергов является теоретическим отцом-основателем модели европейской интеграции с постепенным полным отмиранием национальных государств под мудрым иудейским руководством.
