Публицистика
01 АПРЕЛЯ 2016 | 10:46
Город невезения

Это снимок, очевидно, еще XIX века, моей родной улицы Соборной в городе Волоколамске. На месте того, первого дома, что слева, каким-то попом (говорят) был построен дом, который после революции перешел моей семье и где однажды родился я.

Соборная улица. Архивное фото.

Наверное, это самое старое фото Соборной. Самой же улице, полагаю, лет 230, видимо, она появилась, когда в 1785 году в городе образовались четыре слободы: Соборная, Троицкая, Солдатская и Рождественская.

Церковь, что видна в конце улицы, разрушили большевики, но в ее стенах построили литейный завод. При "НЭПе" 1990-х завод стал ненужным и там начали собирать мебель. А потом и это частное производство умерло. Церковь вряд ли будут восстанавливать, всего на свете не восстановишь, ведь, подумать только, уже в XVI веке в этом небольшом городишке насчитывалось 25 церквей!

При советской власти Соборная улица не могла так называться, поэтому называлась Комсомольской. Из чувства глубоко латентного диссидентства папа изготовил красивую табличку и приколотил на наши ворота: "Улица Комсомольская, бывшая Соборная". Но тут настали времена, когда Комсомольской улице называться стало как бы и неприлично. Ее опять переименовали в Соборную. Папа расстроился – его тонкий социальный протест перестал звучать. Думал-думал, как перерисовать табличку: "Улица Соборная, бывшая Комсомольская, бывшая Соборная". Чушь какая-то получалась. В результате плюнул, и не стал ничего переделывать – за временами не угонишься.

Пацанами мы проникали на режимный объект литейного завода. Церкви ведь строили на самых высоких местах, и вот оттуда, с высокой кручи, где обрывалась улица, рисовался сумасшедший вид на овраги с серебряной ниткой речки Городня, и на следующий холм. Мы знали, что примерно в 1054 году там, где сейчас одно из кладбищ, стал лагерем Ярослав Мудрый. И ночью, как на Руси тогда случалось с князьями повсеместно, его разбудила некая божественная сущность, он проснулся, вышел из палатки и увидел великолепный пейзаж из вздыбленной земли. "Чо застыл, ставь здесь город", - сказала ему сущность.

Спорить было как-то не по рангу, да и место козырное: на границе новгородских земель, на старинной дороге от Рязани к Великому Новгороду. А по реке Ламе уже и тогда волоком таскали ладьи с товарами. Так и появился Волок на Ламе.

Правда, закостеневшие в своей бюрократии историки официальной датой рождения Волоколамска считают 1135-й год, год первого упоминания о городе в Суздальской летописи. Дата тоже приличная, все же на 12 лет получаемся старше Москвы, но настоящие патриоты-волоколамцы знают истинную историю и резонно посмеиваются: ишь ты – раз в летописи упомянули, значит, город УЖЕ существовал. И бог знает, сколько лет!

В общем, хоть и не без подсказки из вышних миров, а Ярослав поступил, как ему и полагалось по жизни, мудро. Поставил город, который по всем прикидкам должен был только развиваться и богатеть. Но случился парадокс. Волок стал заложником своего удачного торгового месторасположения. Только-только начнет расцветать, как на него уже с мечами кто-то прется. Город участвовал во всех исторических сражениях, кроме Первой мировой.

Кто тут только кровь не проливал! В 1238 году, не успели волоколамцы как следует отстроиться, пришел хан Батый и все разворовал-разломал. Только оклемались – в 1293-м на Волоке оттоптался Деденей. Мало пришлых, так за право вассальничать над городом стали драться новгородцы с владимиро-суздальскими, тут же к ним подгребли и московские братья, куда уж при дележке без них! И махались-то не где-то за околицей, а, бывало, на центральной площади. В конце концов, как обычно, победили московиты, но было это уже при Василии Темном.

В 1370 году удивленные волоколамцы обнаружили у своих крепостных стен литовцев. Но горожанам уже все так осточертело, что они решили больше никого никуда не пущать. Трое суток литовское войско ломилось в закрытые ворота, в результате сдулось и ограничилось тем, что на прощание город подпалило. А через 11 лет заявился хан Тохтамыш и тоже чего-то хотел, но, давно имея зуб на Тохтамыша, к Волоку подошел великий князь Василий Дмитриевич с крепкими ребятами и дюже хана посрамил. Вообще, Волоколамск был злым городком для ханов. И при нашествии крымского хана Магмет-Гирея, Волок стал форпостом обороны Василия III…

С ханами, в общем, как-то разобрались. Но пришли поляки во главе с королем Сигизмундом III. Волоколамцы к тому времени уже стали тертыми калачами и, не обладая великими собственными силами, решили отныне и навеки заделаться партизанами. В 1611 году развернули настоящую партизанскую войну, в тактике которой благородный Сигизмунд ничего не понимал. Кстати, есть у нас и свой Сусанин – какой-то крестьянин из местной деревушки Вышенек повел отряд поляков куда-то в лес, где все скопом и сгинули. Жаль, имя героя не сохранилось.

Если верить легендам, то это тот самый мост, где безымянный волоколамский богатырь остановил польскую рать.
Если верить легендам, то это тот самый мост, где безымянный волоколамский богатырь остановил польскую рать.

Последнюю попытку овладеть Волоколамском поляки предприняли в конце 1612 года. Третий Сигизмунд решил взять город блицкригом, но опять столкнулся с необъяснимыми явлениями. Существует легенда, как на подходе к крепостному валу, на мосту через речку Городня (он и сейчас стоит, называется Скородомовский, кажется), оказался какой-то волоколамский детина, который никак не хотел пропускать через узкий мост польскую рать. Вот они идут, значит, саблями грозно машут, а он в них, дурак, копьем тычет. Тычет и тычет. Тычет и тычет. Весь блицкриг испортил.

Едва-едва поляки нафаршировали богатыря стрелами и скинули с моста, как уперлись в местный гарнизон, настроенный довольно-таки злобно. В общем, Сигизмунд рассудил здраво: не судьба – так не судьба. И подался восвояси, боле не спрашивая местных проводников. Благо, дорогу обратно уже и сам знал.

Вот в этих передрягах Волоколамск и упустил свой золотой век. С присоединением Смоленска, город перестал быть пограничным, да и торговые пути распределились уже совсем иным образом. Великолепные перспективы героическому городу больше не светили.

Да скоро и опять не до жизни стало. В 1812 году мимо проходили войска Наполеона. Ввалились в город в поисках фуража и пропитания. Волоколамцы уже знали, по какому сценарию действовать и быстренько рассеялись по лесам мелкими, но жадными до поножовщины партизанскими отрядами. Как водится, начали методично, со знанием дела, даже с каким-то азартом дербанить французские тыловые колонны, чем, кстати, очень помогли войскам генерала Александра Христофоровича Бенкендорфа, действующим поблизости.

Наверное, вы догадываетесь, что произошло в 1941-м, когда группа армий "Центр" Третьего Рейха подползала к Москве. Волоколамцы, еще не дожидаясь солдат вермахта, по давней традиции и вкладывая в дело весь свой многосотлетний опыт, готовили лесные базы, склады с оружием и пропитанием, формировали партизанские отряды. Практически вся мужская часть населения улицы Комсомольской ушла партизанить. И только за первые 10 суток действия в оккупации, отряд моего деда упокоил в местных лесах 300 гитлеровцев, не считая уничтоженной техники. При нулевых собственных потерях. И этот отряд был, как вы понимаете, не единственным в районе.

Волоколамск навсегда остался городом-защитником то Новгорода, то Москвы, городом, которому была уготована судьба вечной провинции. Все лучшее – от лесозаготовок до людских ресурсов – он отдавал более сильным городам, являвшимся центрами притяжения в то или иное время. Город, который никогда хорошо не жил. Город, который либо воевал, либо выживал. Что суть одно и то же.

Моя волоколамская соседка так и говорит: "А чо нам к хорошему привыкать! Никогда не жили, дык ща чаво!". Я эту фразу слышу в разных уголках России. И при этом политиканы из телевизора еще намекают, что им с народом не повезло. Да молитесь на этот народ. И не дожидайтесь, когда он уйдет партизанить.

Волоколамск, история, церковь, Соборная, войны.