Соборная улица. Архивное фото. |
|
Наверное, это самое старое фото Соборной. Самой же улице, полагаю, лет 230, видимо, она появилась, когда в 1785 году в городе образовались четыре слободы: Соборная, Троицкая, Солдатская и Рождественская.
Церковь, что видна в конце улицы, разрушили большевики, но в ее стенах построили литейный завод. При "НЭПе" 1990-х завод стал ненужным и там начали собирать мебель. А потом и это частное производство умерло. Церковь вряд ли будут восстанавливать, всего на свете не восстановишь, ведь, подумать только, уже в XVI веке в этом небольшом городишке насчитывалось 25 церквей!
При советской власти Соборная улица не могла так называться, поэтому называлась Комсомольской. Из чувства глубоко латентного диссидентства папа изготовил красивую табличку и приколотил на наши ворота: "Улица Комсомольская, бывшая Соборная". Но тут настали времена, когда Комсомольской улице называться стало как бы и неприлично. Ее опять переименовали в Соборную. Папа расстроился – его тонкий социальный протест перестал звучать. Думал-думал, как перерисовать табличку: "Улица Соборная, бывшая Комсомольская, бывшая Соборная". Чушь какая-то получалась. В результате плюнул, и не стал ничего переделывать – за временами не угонишься.
Пацанами мы проникали на режимный объект литейного завода. Церкви ведь строили на самых высоких местах, и вот оттуда, с высокой кручи, где обрывалась улица, рисовался сумасшедший вид на овраги с серебряной ниткой речки Городня, и на следующий холм. Мы знали, что примерно в 1054 году там, где сейчас одно из кладбищ, стал лагерем Ярослав Мудрый. И ночью, как на Руси тогда случалось с князьями повсеместно, его разбудила некая божественная сущность, он проснулся, вышел из палатки и увидел великолепный пейзаж из вздыбленной земли. "Чо застыл, ставь здесь город", - сказала ему сущность.
Спорить было как-то не по рангу, да и место козырное: на границе новгородских земель, на старинной дороге от Рязани к Великому Новгороду. А по реке Ламе уже и тогда волоком таскали ладьи с товарами. Так и появился Волок на Ламе.
Правда, закостеневшие в своей бюрократии историки официальной датой рождения Волоколамска считают 1135-й год, год первого упоминания о городе в Суздальской летописи. Дата тоже приличная, все же на 12 лет получаемся старше Москвы, но настоящие патриоты-волоколамцы знают истинную историю и резонно посмеиваются: ишь ты – раз в летописи упомянули, значит, город УЖЕ существовал. И бог знает, сколько лет!
В общем, хоть и не без подсказки из вышних миров, а Ярослав поступил, как ему и полагалось по жизни, мудро. Поставил город, который по всем прикидкам должен был только развиваться и богатеть. Но случился парадокс. Волок стал заложником своего удачного торгового месторасположения. Только-только начнет расцветать, как на него уже с мечами кто-то прется. Город участвовал во всех исторических сражениях, кроме Первой мировой.
Кто тут только кровь не проливал! В 1238 году, не успели волоколамцы как следует отстроиться, пришел хан Батый и все разворовал-разломал. Только оклемались – в 1293-м на Волоке оттоптался Деденей. Мало пришлых, так за право вассальничать над городом стали драться новгородцы с владимиро-суздальскими, тут же к ним подгребли и московские братья, куда уж при дележке без них! И махались-то не где-то за околицей, а, бывало, на центральной площади. В конце концов, как обычно, победили московиты, но было это уже при Василии Темном.
В 1370 году удивленные волоколамцы обнаружили у своих крепостных стен литовцев. Но горожанам уже все так осточертело, что они решили больше никого никуда не пущать. Трое суток литовское войско ломилось в закрытые ворота, в результате сдулось и ограничилось тем, что на прощание город подпалило. А через 11 лет заявился хан Тохтамыш и тоже чего-то хотел, но, давно имея зуб на Тохтамыша, к Волоку подошел великий князь Василий Дмитриевич с крепкими ребятами и дюже хана посрамил. Вообще, Волоколамск был злым городком для ханов. И при нашествии крымского хана Магмет-Гирея, Волок стал форпостом обороны Василия III…
С ханами, в общем, как-то разобрались. Но пришли поляки во главе с королем Сигизмундом III. Волоколамцы к тому времени уже стали тертыми калачами и, не обладая великими собственными силами, решили отныне и навеки заделаться партизанами. В 1611 году развернули настоящую партизанскую войну, в тактике которой благородный Сигизмунд ничего не понимал. Кстати, есть у нас и свой Сусанин – какой-то крестьянин из местной деревушки Вышенек повел отряд поляков куда-то в лес, где все скопом и сгинули. Жаль, имя героя не сохранилось.
Последнюю попытку овладеть Волоколамском поляки предприняли в конце 1612 года. Третий Сигизмунд решил взять город блицкригом, но опять столкнулся с необъяснимыми явлениями. Существует легенда, как на подходе к крепостному валу, на мосту через речку Городня (он и сейчас стоит, называется Скородомовский, кажется), оказался какой-то волоколамский детина, который никак не хотел пропускать через узкий мост польскую рать. Вот они идут, значит, саблями грозно машут, а он в них, дурак, копьем тычет. Тычет и тычет. Тычет и тычет. Весь блицкриг испортил.
Едва-едва поляки нафаршировали богатыря стрелами и скинули с моста, как уперлись в местный гарнизон, настроенный довольно-таки злобно. В общем, Сигизмунд рассудил здраво: не судьба – так не судьба. И подался восвояси, боле не спрашивая местных проводников. Благо, дорогу обратно уже и сам знал.
Вот в этих передрягах Волоколамск и упустил свой золотой век. С присоединением Смоленска, город перестал быть пограничным, да и торговые пути распределились уже совсем иным образом. Великолепные перспективы героическому городу больше не светили.
Да скоро и опять не до жизни стало. В 1812 году мимо проходили войска Наполеона. Ввалились в город в поисках фуража и пропитания. Волоколамцы уже знали, по какому сценарию действовать и быстренько рассеялись по лесам мелкими, но жадными до поножовщины партизанскими отрядами. Как водится, начали методично, со знанием дела, даже с каким-то азартом дербанить французские тыловые колонны, чем, кстати, очень помогли войскам генерала Александра Христофоровича Бенкендорфа, действующим поблизости.
Наверное, вы догадываетесь, что произошло в 1941-м, когда группа армий "Центр" Третьего Рейха подползала к Москве. Волоколамцы, еще не дожидаясь солдат вермахта, по давней традиции и вкладывая в дело весь свой многосотлетний опыт, готовили лесные базы, склады с оружием и пропитанием, формировали партизанские отряды. Практически вся мужская часть населения улицы Комсомольской ушла партизанить. И только за первые 10 суток действия в оккупации, отряд моего деда упокоил в местных лесах 300 гитлеровцев, не считая уничтоженной техники. При нулевых собственных потерях. И этот отряд был, как вы понимаете, не единственным в районе.
Волоколамск навсегда остался городом-защитником то Новгорода, то Москвы, городом, которому была уготована судьба вечной провинции. Все лучшее – от лесозаготовок до людских ресурсов – он отдавал более сильным городам, являвшимся центрами притяжения в то или иное время. Город, который никогда хорошо не жил. Город, который либо воевал, либо выживал. Что суть одно и то же.
Моя волоколамская соседка так и говорит: "А чо нам к хорошему привыкать! Никогда не жили, дык ща чаво!". Я эту фразу слышу в разных уголках России. И при этом политиканы из телевизора еще намекают, что им с народом не повезло. Да молитесь на этот народ. И не дожидайтесь, когда он уйдет партизанить.
Волоколамск, история, церковь, Соборная, войны.