 Похулиганил - можно подремать, вспоминая вкус штанины. |
|
ЗЛАЧНОЕ МЕСТО
Кафе "Двушка", несмотря на респектабельный вид и швейцара на входе, пользовалось в микрорайоне дурной славой, и старался народ обходить его стороной, хотя местные собаки, напротив, ошивались там стаями и беспощадно облаивали прохожих. Впрочем, "Двушкой" кафе называлось не всегда, и открывалось оно под красивым названием "Двуликий Янус". Какой смысл вкладывал в название его основатель, остается загадкой. Вообще, Янус - бог входов и выходов, дверей и всякого рода начала. По крайней мере, так считали древние римляне. Но нашлись индивидуумы, которые поняли все по-своему, в том числе про входы и выходы, и уже на второй день буква "Я" была исправлена на "А". А кафе, что корабль: как назовешь, так и поплывет. Короче, когда швейцар устал стирать букву "А", и решили кафе переименовать, было поздно. Приплыли. Стало кафе местом сборища манерных мужчин. Поэтому и обходили его по причине неразделения взглядов граждане, и по причине такого же неразделения чувств гражданки. А ходили туда все остальные.
Именно это и устраивало Любу Окрошкину, поскольку скрывалась она от наших друзей, а особенно от Бугристова. А затащить Бугристова в такое заведение было невозможно. По крайней мере, живым. Правильных принципов был Бугристов. Правильных и традиционных.
Работать официанткой в "Двушке" Любе нравилась, и к прозвищу "двупопое чудовище" она давно привыкла и не обижалась. В тот день она, как обычно, заступила на смену, но приготовление фирменного коктейля "Голубая ракушка" было прервано настойчивой трелью мобильного. Звонили из Закутков.
Продуманная Окрошкина никогда не доверяла до конца Вахи и поэтому заключила с бабулькой в Закутках из дома напротив пакт о дружбе и добрососедстве. Инструктаж был краток, но содержателен: "Ежели чо - звони!". Сейчас же бабулька честно отрабатывала сотовый телефон и ящик "Red Bull", что привезла ей с работы Окрошкина. Правда, привезти Окрошкина привезла, но объяснить, что пьет "Red Bull" молодежь на дискотеках для взбодрения и веселья, не удосужилась. А старушка взяла, да и слила напиток весь в ведро и стала пить его, как квас, ковшиком. Древняя была старушка, несведущая, а ковшик был никелированный, в пол-литра …
СТАРУШКА В БАНДАНЕ ИЛИ МОЛЧАНИЕ КУПЕРА
Бугристов и Купер возвратились уже ночью. Оба были мокрые и грязные. Руки Бугристова были в земле и в ссадинах, а через морду Купера шла глубокая царапина. Были они уставшие, но довольные. Бугристов молча перешагнул через спящих академиков и, хлебнув "Антидюринга", рухнул на диван рядом с Картофелевым. Купер устроился между Мордой и Болятским и тоже в момент вырубился.
Спали бы все долго и, может быть, выспались бы, но не спалось старушке из дома напротив. Бодрило старушку уже третий день. Хотелось ей праздника и просто человеческого общения. Послонявшись по деревне и столкнувшись со стеной непонимания, ханжества и консервативных взглядов на предмет организации ночного досуга, бабулька направилась к складам родного колхоза. Там, шокировав колхозного сторожа непристойным предложением, старушка устремила свои стоптанные валенки к дому Окрошкиной, поскольку стоявшие около машины свидетельствовали о наличии гостей, а оконфузившийся сторож остался сторожить склад с хомутами дальше.
Морда проснулся первым и округлившимися глазами уставился на бабульку в платке, повязанном на манер банданы. Старушка, не обращая на него никакого внимания, бесцеремонно прошла в комнату и, попутно махнув стакан "Антидюринга", уселась на стул посреди комнаты. Бульдог вопросительно посмотрел на Купера, но тот даже не повел ухом – спал как убитый, и поэтому решил Морда сам проявить наличие охранных навыков. И когда он уже был готов броситься и шугануть наглую бабульку, "Антидюринг" начал проявлять себя, и бабулька неожиданно заголосила на всю "ивановскую": "Девушки – девчонки, подмечайте случая, у ребят, у кобелей – рукава засучены!"
Купер враз навострил уши и, подняв голову, гавкнул Морде:
- Это какие кобели через рукав за суками? Где?!!
- Охранял бы лучше, а то все ему за суками! Смотри, чтоб не сперла чего бабуленция!- недовольно рыкнул ему Морда.
- Сам смотри, а я спать хочу! - буркнул в ответ Купер и, свернувшись калачиком, опять начал храпеть.
- Купруш, - примирительно начал Морда, вспомнив о вчерашнем вечере, - а с Вахи то вы чего сделали? Вы его куда дели?
- В Дисней-ленд отвезли! Ты что, тоже хочешь?
- Да нет, спи Купер, спи, я так спросил… - разочарованно промямлил Морда и вдруг почувствовал, как что-то щекочет его ноздри.
Морда крутанул головой, увертываясь от неприятного запаха: наглая бабулька усиленно махала перед его носом куском малосольного огурца, предлагая отведать. "Издевается!" - подумал Морда и решил разбудить хозяина, чтобы хоть тот прекратил беспредел. Картофелев недовольно свесил ноги с дивана, но прежде чем что-то успел сказать, расторопная бабулька протянула ему полный стакан. Голова у Картофелева болела, неприятные мысли о работе и ожидаемом скандале дома лезли туда же, поэтому возможность хоть не решить проблемы то чуть отодвинуть их, была с удовольствием использована. Через пару минут Картофелев уже с воодушевлением обсуждал с бабуленцией местную проблему. А проблема вкратце называлась так: "Приватизация силосных ям как способ давления на колхозную администрацию в вопросах распределения комбикормов для крупного рогатого скота, в период запоя продавщицы сельмага". Успевал Картофелев искоса бросать взгляды на спящую Еву, прокручивая в голове возможные варианты их дальнейшего сотрудничества. А через некоторое время со словами "а вот в этом я с вами не согласен!" и со своим стаканом к дискуссии присоединился профессор Болятский. Уже через час в избушке было накурено, шумно и весело. Картофелев танцевал с Евой, Забубенин давал соло на балалайке, Рахметович успокаивал страдающего от неразделенной любви Болятского, два других академика резались с бабулькой в дурака. За очередной стопкой бабулька, уяснив ситуацию про украденных щенков, покаялась, что звонила Окрошкиной и рассказала ей о непрошеных гостях. А где сейчас Окрошкина, бабулька не знала, был у ней только номер мобильного. Бугристов, почесав голову, его записал и сказал, что это только вопрос времени и скоро Люба встретится с Вахи. Купер при этом зевнул всей пастью, дав возможность всем полюбоваться на свои клыки. Никто из присутствующих не стал уточнять, как и где произойдет эта встреча.
Хоть все и поняли, что караулить Окрошкину здесь бесполезно, но спешить не стали: оставалось еще два литра волшебного напитка.
Веселье продолжалось до вечера. И только когда звезды начали игриво подмигивать с неба, все расселись по машинам. Бугристов и Купер упорно молчали о судьбе Вахи, а Забубенин вполголоса всем нашептывал: "Меньше знаешь – дома спишь!" и добавлял непонимающим: "Дома спишь, не в тюрьме!". Морда всю дорогу пытался выведать факты о судьбе Вахи у Купера, но тот упорно молчал и делал вид, что занят ловлей блох. Наконец бульдогу это надоело и он, пуская слюни, уставился в окно. Ева, лишив последнего шанса Болятского, поменялась местами с Рахметовичем и сидела в джипе. Ее голова доверчиво лежала на плече Картофелева. Ева по-детски улыбалась, всем видом давая понять бизнесмену, что с этого момента всецело доверяет решать ему все свои проблемы. Катрофелев тоже улыбался, но чуть кривовато. Дома его ждала жена.
В БИЗНЕСМЕНЫ Я Б ПОШЕЛ, ПУСТЬ МЕНЯ НАУЧАТ
В редакцию часто приходят письма. Ну, не сами, конечно, они приходят, их нам почтальон приносит. Тех, кто сами, мы не пускаем. Боимся. И в письмах этих один и тот же вопрос: а хорошо ли быть владельцем ночного клуба или плохо? Очень это злободневный вопрос, как оказалось. Трудящиеся пирожкового объединения "Троянский конь" даже прислали коллективное письмо. Вот так! Очень их этот вопрос интересует. Ну, ваше дело спрашивать, а наше отвечать.
На первый взгляд, быть этаким клубным воротилой здорово, весело и увлекательно. Все время праздник, куча друзей, да еще каких! Бизнесмены - модели, весь бомонд машет вам ручкой! Все это так, все это приятно и даже весело, но только когда клуб приносит ощутимую прибыль его владельцу! А что зачастую происходит? Бизнесмены, народ занятой, пить предпочитают хоть и много, но не на людях. Есть у них дачи всякие загородные и банкеты закрытые. Модели в клубах, как ни посмотришь, весь вечер посасывают, и ничего другого в рот не возьмут, кроме минералки! "Обложки" наши фигуру берегут и трезвость ума для результативного общения. У бомонда, что в носках от Гуччи, вообще денег нет! И не принято у них платить за себя. Поклонники-то на что? Так, что если ты не тот, не другой и не третий – чувствуй в клубе себя уверенно! Владельцы клубов ждут и любят именно тебя, скромный ты мой! Остальные там только, чтоб тебя завлечь. И модели, и бомонд. Поэтому неудивительно, что, "поиграв" во всякие "VIP" и клубные карты и, "посидев" в "минусе", клубы открывают двери пошире, а лица у охраны становятся наоборот – поуже и попроще.
Почти так и получилось в "Двушке". Не удавалось администрации сделать плана на бледно-синих, и поэтому, урезав танцпол, в клубе отгородили пивную, которая сразу же полюбилась местным выпивохам. Периодически кто-нибудь из них, находясь уже в привычном для себя состоянии, путал дверь и попадал в несколько другую среду, нежели стремился. И случались при этом разные казусы и недоразумения, смешные и не очень. Но коренной перелом произошел позже. Один раз, в несколько расслабленном настроении и в кирзовых сапогах ошибся дверью монтер ЖЭКа Николай Себастьянович Хорев. Был Николай на хорошем счету в ЖЭКе и пользовался заслуженным уважением жильцов микрорайона, поскольку в зоне его ответственности ничего не текло и не капало, а если и капало, то не по его профилю. А посему Хорев "имел право". Правом этим он пользовался регулярно и в полном объеме. Не был исключением и тот памятный день…
Ловко перебежав от забора, оказывавшего ему неоценимую помощь в передвижении, Хорев с довольной физиономией припал к стене "Двушки". Немного постояв и собрав силы, он по-свойски сковырнул о ступеньки грязь с сапог и толкнул ногой дверь. Полумрак, мигание неона и теплый ветер обогревателя усугубили эффект выпитого Хоревым портвейна. Усугубленный Хорев полностью расслабился и опустился на стул, но нравственно остался на прежнем уровне.
Не сразу Себастьяныч сфокусировал зренье, точнее сказать, не смог он этого сделать. Поэтому и принял приглашение на танец от одного из завсегдатаев. Ну, не разобрал Себастьяныч, что к чему! Ведь в юбке тот был и волосами до плеч. Но не из таких был монтер Хорев! Был он из других! И если рок-н-ролл он еще станцевал, то в танго стало его сознание проясняться. Не понял он, когда в очередном па "партнерша" попыталась его прогнуть. Да и "вела" она почти весь танец. Окончательный вывод Хорев сделал после того, как спросил имя своей партнерши. "Степан…"- смущенно ответило то, и в тот же момент получило в челюсть. И огляделся Себастьяныч, и понял, что не сотоварищи вокруг, и не женщины, приятные во всех отношениях. Схватил он стул и закрутил им над головой, отгоняя супостатов, а те не отгонялись! Много их было, и многие были мускулистые и многие в кепках кожаных. Нечеловеческим голосом страшно заревел тогда Хорев и бросил стул в ближайшего деспота. Но увернулся тот, и стул с хрустом проломил перегородку в зале. Образовавшееся отверстие враз заполнилось любопытствующими физиономиями из пивной. Кто-то признал в свалке Хорева и отрывисто крикнул: "Наших бьют!".
Со всей пролетарской ненавистью бросились мужики на выручку своему товарищу. И рухнула стена в "Двушке", и началась битва титанов. И били мужики манерных, а манерные - мужиков, а охрана не вмешивалась: настало время выбора, и выбрали они! Но силы были равны, поскольку на стороне одних была "Правда", а на стороне других - другое издание. И бились бы они так долго, но так получилось, что прогуливался недалеко Бугристов с Купером. А сказать честно, не упускал Бугристов возможности дать порезвиться своему псу. И пустил он его в гущу самую. Сначала Купер весело хватал всех подряд, но потом пришел к выводу, что рвать легенсы и кожаные джинсы намного приятней, чем кирзовые сапоги и соответствующие им брюки. Да и визжали манерные как-то забористей. И стал Купер кусать только их. А в это время Бугристов вел неторопливый разговор с охранником, попутно уясняя для себя, кто здесь, с кем, и почем.
Через некоторое время к клубу, нервно пульсируя мигалкой, подъехал милицейский уазик. Два сотрудника, потягиваясь, вышли из машины и, поздоровавшись с Бугристовым, вошли внутрь. К этому времени битва закончилась полной и безоговорочной победой Хорева и сотоварищей. По разгромленному залу, повиливая хвостом, ходил Купер. А в пасти у него болталась чья-то кожаная штанина. Манерные забаррикадировались в туалете и оттуда выкрикивали различные проклятья и угрозы, а в особенности Хореву и Куперу. Купера обещали кастрировать, а Хорева – приобщить к некому таинству посредством нефтяного бура. Но никто не обращал на это какого-нибудь значимого внимания.
Вошедший сержант, культурно высморкавшись в уголок, поднял с пола стул, сел и начал составлять бумагу, старательно выводя дату. В тот момент, когда он уже по пятому разу обводил число и месяц в протоколе, к нему, наконец-то, подошли владельцы клуба и начали ему что-то нашептывать. Минут через десять переговоры окончились. Сержант ушел, старательно придерживая карман куртки, а два учредителя остались ругаться между собой, так как один был за светский, как он называл, клуб, а второй за пивную. В этот момент к ним, как бы невзначай, и подошел Бугристов, и попросили они его рассудить их, поскольку человек он был в районе авторитетный и значимый. И решил рассудить их Бугристов по совести да по справедливости, а поскольку дело было не простое, начали они собираться каждый день вместе и обсуждать этот вопрос. Но каждый из владельцев норовил встретиться с Бугристовым еще и тет-а-тет и перетянуть его на свою сторону, суля различные выгоды. А Бугристов никому не отказывал, выслушивал каждого и каждого обнадеживал. Но настало время решать, и поехали они к нотариусу и рассудил их там Бугристов окончательно. По совести и справедливости рассудил. И прочли они договор и поняли, что конфликт исчерпан и ругаться больше не из-за чего. Владельцем клуба был теперь Бугристов.
Продолжение следует.
