 |
|
И это естественно. Какой смысл проверять все остальное, если ваша собака подбегает к вам, только когда сама посчитает нужным, а не когда вы этого требуете? Да и кому вы будете подавать команды, если ваш питомец умчится на рандеву с какой-нибудь пуделихой или с культуристом - стаффордом? А добиться выполнения команд "Сидеть", "Лежать", "Рядом" и т.д. - это дело двух-трех дней, по крайней мере, на поводке, если не торопиться, конечно. И останется только периодически закреплять и оттачивать эти навыки. А главная команда в общем курсе – это команда "ко мне". Примеров этому множество, и я позволю рассказать вам один.
Однажды ко мне обратились знакомые моих знакомых с просьбой помочь в воспитании собаки. И ничем бы этот случай не был примечательным, если бы не некоторые обстоятельства. Самое главное - это была афганская борзая. Как вы знаете, порода эта, мягко говоря, декоративная, и, по мнению некоторых, охотничья, хотя на охоте я их не разу не видел: наверно, очень быстро бегают - глаз не берет. И если честно, то и на дрессировочной площадке тоже. Кто видел, пусть скажет. Я по телефону попытался объяснить владельцам борзой, что к охоте я не имею никакого отношения, и хотел уже порекомендовать им моего друга закадычного охотника Бориса Борисовича, когда они раскрыли мне свою душу. Оказывается, они хотели сделать из своего афгана охранную собаку! Холка у него, мол, 75 см – переросток, зубы длинные, острые, а недавно кошку придушил! Ну, все данные для собаки-телохранителя, и сосед наш тоже говорит! Решил по телефону не спорить, а приехать и объяснить все при встрече, тем более, что очень хотелось увидеться со знатоком-соседом.
На следующий день мы встретились в парке недалеко от университета. Хозяином собаки оказался мужчина почтенного возраста и соответствующей наружности. Он внимательно выслушал мою получасовую лекцию о рожденных ползать, но все равно попросил научить летать. В конце разговора он добавил, что заниматься с собакой, собственно говоря, будет не он, а его студентка-дочь. После чего я решил еще раз внимательно осмотреть афгана и, к своему удивлению, обнаружил в его глазах незамеченное ранее врожденное "недоверчивое отношение к посторонним людям", а также редкое для представителя этой породы желание заниматься, а потому выдал резюме, что шансы все-таки есть.
К назначенному часу у входа в парк показалась грациозно бегущая борзая и с ней не менее грациозно, держась двумя руками за поводок и делая вид, что ей все это доставляет несказанное удовольствие, бегущая хозяйка. Когда им оставалось каких-нибудь двадцать метров до меня, хозяйка решила махнуть мне рукой. Этого было достаточно, чтобы нарушить то хрупкое равновесие, что ей удавалось сохранять до этого. Пролетев по инерции пару метров, девушка остановилась с помощью небольшого сугроба и еще раз решила поприветствовать меня. Афган не упустил возможности воспользоваться замешательством и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, вывернул свою клювоподобную морду из ошейника и убежал.
Я помог хозяйке подняться и отряхнуть снег, и мы начали наши занятия с азов, а именно, с ловли любимой и преданной собаки. Попытки подманить его кусочками фарша, сыра и берлинским печеньем не приводили ни к какому результату, зато я неплохо позавтракал второй раз. Полтора часа засад, окружений и погонь пролетели незаметно за непринужденной беседой с милой хозяйкой. За это время мне удалось ее убедить, что ее афган "не совсем служебная собака" и в любом случае нужно начинать с команды "ко мне", хотя в успех и этой затеи мне верилось с трудом с каждым новым кругом, что мы наматывали в охоте за афганом по парку. В это время благородное животное, которое, если верить легенде, Ной взял в свой ковчег (наверняка для того, чтобы скормить потом хищникам), интеллигентно пожирало в помойке какую-то падаль. Воспользовавшись этим пикантным обстоятельством, я подкрался сзади и, подавив в себе огромное желание дать пинка, схватил его за шкирку. Помотав из стороны в сторону своим клювом и пару раз попытавшись меня укусить, афган успокоился и дал надеть на себя ошейник. Я не упустил возможности и затянул его по-военному - "шоб два пальца ребром пролезали и хватит".
Проводив хозяйку до дома, я с чувством глубокого удовлетворения сообщил ей, что на этом наше первое занятие с успехом закончилось и на следующем мы перейдем от теории к практике. На прощанье, видя, что афган достаточно поплатился за свои выкрутасы в парке и близок к обмороку, посоветовал дома все-таки снять с него ошейник.
Ровно через неделю мы снова встретились в парке. В отличие от остальных участников встречи, у афгана в глазах почему-то не было ни тени энтузиазма. Но обращать внимание на это обстоятельство никто не собирался, и посему занятия начались.
- Главное, - начал я лекцию, - объяснить вашему (в этом месте я, честно говоря, замялся, слов и эпитетов в голову приходило много, но, видя хозяйку, доверчиво хлопающую длинными ресницами, язык всякий раз прилипал к небу) питомцу, - нашелся я и продолжил, - что если после команды "ко мне" он не подойдет по-хорошему, то он подойдет (если сможет) по-плохому.
В этот раз я решил отступить от стандартных приемов. Конечно, можно было привязать к ошейнику бельевую веревку, метров эдак десять, и всякий раз, когда этот носатый будет игнорировать команду "Ко мне!", подтаскивать его. Но в "бурлаков на Волге" в этот день играть особого желания не было, и я придумал кое-что поинтересней. Вы наверняка знаете, что собаки, а особенно борзые, не отличаются остротой зрения. Пользоваться слабостями и недостатками других, безусловно, нехорошо, но уж больно случай был неординарный.
В глубине парка располагалась спортивная площадка, огороженная высоким забором из мелкой металлической сетки и, главное, с одним входом. Был март, и поэтому довольно прохладная погода не пускала на площадку волейболистов, а начавшаяся весенняя каша - футболистов и прочих физкультурников. Зайдя внутрь и дальновидно заняв позицию у выхода, я попросил хозяйку спустить кобелька с поводка попастись. Благородно дав ему обнюхать все то, что обычно вылезает на поверхность после таянья снега, я решил приступить к своему коварному плану. Как вы знаете, любая команда, а особенно на первом этапе дрессировки, должна резко выделяться из общего звукового фона как по силе звука, так и по интонации. Что должна понять собака из вашей интонации? Она должна понять и почувствовать только одно – то, что у нее нет других вариантов, кроме как выполнить вашу команду или, верней, есть, но они, мягко говоря, не очень привлекательны.
Через пятнадцать минут мне удалось вызвать у хозяйки жгучую ненависть к своему питомцу, и я мог быть спокоен, что команда прозвучит по-настоящему, а не как жалостливое - "подайте копеечку". Что я ей говорил, это отдельная история. Могу лишь сказать, что фраза "да за это расстреливать мало!" прозвучала раз двадцать в разных вариантах.
Набрав в рот воздуха побольше, хозяйка, пугаясь своего голоса, закричала "Ко мне!" Афган, мирно медитировавший до этого неподалеку, с удивлением посмотрел на нее, мол, ты ли эта, кою я так любил? Но через мгновение, вспомнив, что обычно после этих слов его начинают ловить, рванул в противоположную сторону и со всего размаха воткнулся клювом в сетку, которую он, конечно, не видел. Так повторилось еще пару раз, после чего он с подозрением посмотрел на меня и бросился в другую сторону. История повторилась. Так и не поняв, как, находясь на приличном расстоянии, мне удается давать ему в морду всякий раз, когда он пытается убежать, афган все-таки уяснил, что получать он будет регулярно и лучше самому подойти к хозяйке, а не дожидаться, пока его клюв окончательно согнется.
Хозяйка была довольна столь быстрым результатом, но мне пришлось ее разочаровать и объяснить, что урок нужно повторять, и не один раз, и всякий раз придумывать новые сюрпризы для нашего любимца, и что отпускать его можно будет первое время только с длинной веревкой, волочащейся следом, и что рацион придется сократить как минимум вдвое, чтобы почувствовал вкус лакомства, и что лакомство - это пища, не встречающаяся в обычном рационе, а десять кусочков лакомства по объемам не должны напоминать второй завтрак, и т.д и т.п. Афган все это время стоял рядом и глядел на меня с такой умной рожей, что мне показалось: еще мгновение, и он достанет блокнот с ручкой и начнет конспектировать.
Так начались наши занятия. Мы гуляли по парку с афганом, спускали его с поводка на веревке, потом подзывали, и если он оказывался очень занят в этот момент и игнорировал команду, то хозяйка (под моим неусыпным руководством), ступая по поводку, сама подходила к нему и без лишних эмоций наносила удар ногой ему в плечо. После команду подавали снова. Афган оказался довольно понятливым, но чем-то напоминал старый телевизор: пока не треснешь – не работает. Мы нашли пару огороженных мест недалеко от парка, где мы бы смогли поймать пса без помощи привязанной веревки. И когда афган уже стал догадываться, что причина его уловимости кроется именно в ней, стали спускать его там. И, к его разочарованию, результат был тот же. Хотел он того или нет, подбегать по команде был научен.
Встречи с афганом и его очаровательной хозяйкой проходили один, а если получалось - два раза в неделю. Но то ли весна отвлекала нас, а может, все-таки, действительно порода была "не совсем та", но сделать афгана охранной и хотя бы немножко умной собакой, с точки зрения служебного собаководства, упорно не получалось. Несмотря на это, мы вместе с обладательницей этого грациозного сокровища упорно продолжали занятия, очевидная бесперспективность которых нас нисколько не смущала, поскольку впереди уже довольно ясно намечалась перспектива иная.
Но результаты, как ни странно, все-таки были. За месяц мне все же удалось объяснить борзой, что если гора не идет к Магомету, то Магомет подойдет к горе и начнет превращать ее в Прикаспийскую низменность: после команды "Ко мне!" наш афган с видом кота, идущего на стерилизацию, плелся по направлению к нам, а не к очередной куче мусора. Определенные успехи были и у хозяйки. Разобраться, кто кого содержит, и кто кому обязан в этой жизни, она все-таки сумела, и собакообразный дятел получал затрещины в полном ассортименте и регулярно.
На этом наши достижения заканчивались, и более от пса этой породы, по моему разумению, и требовать просто варварство, но... приходилось, поскольку расставаться с очаровательной хозяйкой никак не хотелось, ну вы меня понимаете...
Но на то он и месяц май; вспышки на солнце, весна, знаете ли, травинка к травинке тянется, интеллигенция к творчеству, а шизофреники к обострениям. И посему не обошлось без некоторых примечательных событий.
В очередной раз, провожая хозяйку с афганом после занятий до квартиры, мне, наконец, довелось лицезреть "великого специалиста - кинолога", которому и пришла в голову (или еще куда) светлая мысль, что афганская борзая - собака служебной породы, предназначенная для охраны. Не то чтобы я сильно жаждал этой встречи: специалисты - теоретики местного значения и витиеватого жизненного пути встречаются повсюду, везде и чаще, чем нам хотелось бы. А в кинологии их, уж извините, как собак. Но увидеть его, согласитесь, все же было любопытно и ведь, будем справедливы, благодаря ему я завел столь приятное знакомство.
Наше расставание у квартиры (а я в то время еще имел совесть и не напрашивался на чай) традиционно затянулась, как вдруг дверь соседей скрипнула и что-то небольшое, в тельняшке и мусорным ведром в руке промелькнуло мимо нас. Пока это "что-то" пыталось засорить общественный мусоропровод результатами тления своей жизни (что этот индивидуум "пионерским огнем не горит" я понял сразу), хозяйка афгана успела мне поведать, что это и есть тот "замечательный сосед", который, правда, на трубе не играет, а вот советы по дрессировке раздает щедро, всем и бесплатно. Было весьма заманчиво познакомиться с этим альтруистом, имеющим смелую точку зрения, но скромно уступающим другим право реализации ее на практике. Поэтому, как он ни старался прикинуться сапрофитом и проскользнуть мимо нас, ему пришлось остановиться и ответить на мое бурное приветствие, а затем и побеседовать.
Да, дрессировка собак была его коньком, и об этом поговорить он любил. Это была область (как я потом понял - единственная), где он мог позволить чувствовать себя кем-то, хотя бы в теории и хотя бы в пределах собственного подъезда, а наличие очаровательной соседки с собакой явно являлось мощным стимулом. Все это, конечно, не подразумевало моего появления и как следствие этого не вызывало всплесков восторга. Но все же сосед держался хорошо, и беседа протекала в подчеркнуто дружеской обстановке. Товарищ с ведром охотно и довольно, как ему показалось, к месту, изложил теорию Павлова, посоветовал не давать сахара афгану и пообещал оказать мне протекцию в знакомстве с заместителем председателя секции доберманов Ненецкого автономного округа. Из тех пяти минут, что он протоптался рядом с нами, застенчиво помахивая ведром и потирая нос, я успел его понять, возненавидеть и, наконец, порадоваться, что он все-таки есть. Как ни странно, такие люди нужны, они, правда, не способствуют прогрессу, зато рядом с ними другие легко чувствуют себя Д Артаньяном. А это, согласитесь, приятно.
Итак, беседа и вместе с ней круг знаний моего нового товарища плавно подходили к концу, и я уже почти физически ощущал эфес шпаги на моем бедре. И так бы она интеллигентно и закончилась, если бы не мой на редкость наглый и бестактный вопрос: "Простите, а у вас собака есть?". Зачем-то посмотрев в пустое мусорное ведро с остатками прилипшей картофельной шелухи, как будто собака могла быть там, мой новый "коллега", пробурчав что-то вроде, "да не в этом дело, а вот у моих знакомых...", так и не рассказав, что же там у "этих знакомых" есть, поспешно ретировался, на мгновение осчастливив нас комплексными запахами своей квартиры.
Нам стало почему-то неудобно, было такое чувство, как будто мы надавали подзатыльников преподавателю ботаники и, не смотря друг другу в глаза, мы поспешно распрощались.
Через неделю Оксана, владелица борзой, позвонила мне, и мы договорились о следующем занятии. В то перестроечное время у меня, как и у большинства населения нашей страны, была совесть. И, что странно, она даже не мешала жить! Но поскольку альтруистом я никогда не был и деньги за занятия брал, то брать их за просто так вся та же совесть мне не позволяла. А поэтому, чтобы хоть какая-нибудь польза от моих занятий все-таки была, я предложил Оксане обучать ее рукопашному бою, а именно, освобождению от захватов. Ведь собаку они хотели отдрессировать для того, чтобы она защищала хозяйку, а поскольку максимум, чего удалось достичь в этом направлении, - это охрана собственного зада от шприца с прививкой, то повысить безопасность хозяйки можно было только этим способом. По крайней мере, я так всех убеждал.
Покой и гармония воцарились в душе моей. Хотя покой был относительный, особенно на занятиях. А проходили они следующим образом. Мы уходили куда-нибудь в отдаленный уголок парка и, привязав клювоподобного к дереву, начинали отрабатывать приемы. Ну, отработать "освобождение руки от захвата", согласитесь, несложно, а вот "освобождение от захвата без рук спереди", требовало более серьезного и вдумчивого подхода. И я уделял этому приему повышенное внимание, стараясь по максимуму имитировать реальную ситуацию. И скажу честно, раз за разом у нас получалось все лучше и лучше.
Но как я успел заметить выше, полет орла часто бывает прерван падающим дятлом, которого выкинули из самолета. Ну, не буду вас томить, расскажу, как наступили песне на горло.
Я делал захват моего любимого приема, Оксана сымитировала удар коленом в пах. После этого она должна была уйти вниз (в этом месте я всегда ужасно волновался) и нанести удар ногой в колено, но вместо этого я почему-то почувствовал довольно ощутимый удар в правое ухо. Боковым зрением я заметил, как что-то приближается и к левому. Поскольку впечатления от первого удара были довольно полными, то не было смысла пробовать второй, и поэтому я, не подумав о последствиях, слегка присел. Видимо у Оксаны это был первый нокаут, и она рухнула, не разбирая куда. Обернувшись назад и случайно задев локтем челюсть нападавшего, я увидел молодого человека в спортивном костюме и бейсболке. Извиниться за челюсть я не успел - бейсболка вновь ринулась в бой! Но, не достигнув меня каких-то полметра, лицо нападавшего исказилось в дикой гримасе! Он заорал и, схватившись руками за место, что пониже спины, поспешно поскакал прочь. На его месте, помахивая хвостом, с обрывком поводка на шее стоял наш афган...
Я помог Оксане подняться из лужи и тщательно стряхнуть грязь с ее обтягивающих легенсов.
- Что это было? - спросила она, держась за быстро заплывающий глаз.
- Хулиганы, - коротко бросил я, и мы поплелись домой.
Как вы понимаете, оставить Оксану одну дома "истекать кровью" я не мог. Тем более, что хулиганы могли вернуться в любой момент. Кто это был на самом деле, мне приходилось только догадываться. Я намочил полотенце и, рассказывая, в каком киоске я видел большие очки от солнца, чтобы скрыть следы нокаута, и где купить мяса афгану. При этом я старательно охлаждал подраненное око. Но идиллии не суждено было перерасти в нечто большее: звонок в дверь как серпом перерубил те хрупкие нити, что начали обматывать нас.
- Я открою, тебе нельзя вставать, - сказал я в хрупкой надежде, что это не ее отец, а почта, или еще что-нибудь, что можно отфутболить.
На пороге стояла знакомая бейсболка. К этому моменту у меня уже изрядно подкопилось по отношению к нему и потому, не говоря не слова, я двинул ему в челюсть. Бейсболка повторила акробатический этюд Оксаны, но падать ему, правда, было почище. Вдруг Оксана, которая все-таки вышла на шум, взглянув на тело у порога и мгновенно поняв ситуацию и со всего размаха засветила ногой... мне.. ну, в общем, куда учили. Сползая на пол, я успел увидеть выходящего из лифта отца Оксаны и хитрую физиономию соседа сквозь приоткрытую дверь.
В этот вечер я приехал домой поздно и с трудом. Не из-за гипса, как вы подумали, а от коньяка, который мы выпили втроем: я, отец Оксаны и... бейсболка! А без коньяка мы бы и не разобрались. А все оказалось просто. Бейсболка оказался женихом Оксаны. Ему кто-то анонимно позвонил и сказал, где и когда можно увидеть нечто интересное, что он и увидел и даже поучаствовал. А дальше все понятно. Правда, хоть Бейсболка и поблагодарил за занятия, но сказал, что дальше будет сам обучать Оксану самообороне. На этом мы и расстались. Добавлю, что после этого я стал уважительно относиться к афганам и, если встречаю, то всегда вежливо с ними здороваюсь, взяв в руку их клюв.
