 |
|
Фамилия хуже лошадиной
Сосед наш, немецкий пенсионер, глубоко за 70 – херр Гератс прислал нам открытку из Швейцарии, где он отдыхал со своим товарищем – другим нашим соседом, тоже пенсионером.
Жена взялась поливать его садик на террасе, рядом с нашим, вот он и прислал открыточку с видами и любезностями. Удивительно как это открытка-то дошла, адрес точный, но только фамилия даже не переврана, что довольно обычно — а просто какая-то другая. Причем они же вдвоем, видать, вспоминали...
Все мы живем в одном подъезде четырехэтажного дома в центре Кельна, часто встречаемся, с херром Гератсом – раз 10 в день, он ходит мимо меня, работающего на террасе, по направлению к мусорным бакам — и все время, сквозь наши кусты и розы, отделяющие меня от дорожки — подчеркнуто вежливо с легкими поклонами здоровается: "Шёнен гутен морген... шёнен гутен таг... шёнен гутен абенд...". В этом есть какое-то старомодное немецкое излишество, современные немцы обходятся обычным коротким "хальлё", которое тоже можно произносить с разной степенью дружелюбия. Кроме него по этой дорожке никто больше не ходит, садики есть только у нас двоих, такова конструкция дома, – поэтому это церемонное раскланивание меня не раздражает, а даже радует – херр Гератс вместе со звонами близких церквей напоминает мне о существовании человечества за пределами моего садика.
Сосед вкладывает в этот обычный, хоть и несколько удлиненный им ритуал, столько души и даже детской радости, что его не только никак не заподозришь в неискренности (навязчивая русская идея о всеобщей неискренности европейцев), но и это горячее приветствие всегда провоцирует меня тоже совершить что-то сопоставимое в ответ, например, вскочить из-за компьютера и сделать какой-нибудь жестокий мушкетерский реверанс с обмахиванием сандалий херра Гератса перьями моей шляпы, – ну как в фильмах показывают. И поскольку я этого не делаю, то меня все же мучит легкое чувство вины перед соседом, что я недостаточно почтителен. В прошлом он учитель истории и религии в школе, не в какой-то там престижной, а в обычной — из которой не выходят в начальники. Иной раз мне или жене, встречаясь с нами на улице или в магазине, он указывает на своих бывших учеников. Это уже дядьки и тетьки моего возраста или чуть меньше, рабочие, продавщицы, хозяева мелких магазинчиков на нашей улице, – все с ним радостно здороваются, и у него улыбка расплывается, чувствуется, он их любит по-прежнему, наверное, и они его...
Вот только фамилию мою, написанную на трех табличках покуда дойдешь до меня самого (на двери подъезда, на почтовом ящике и на двери квартиры) – херр Гератс никак не запомнит. Меня это нисколько не обижает, она и для русских, особенно по телефону, представляет некоторую сложность, я ее тогда скандирую по слогам, а тут немцы... сочувствие же надо иметь. Тем более в моем загранпаспорте она написана во французской транскрипции, принятой у нас в МИДе, поэтому в немецком прочтении звучит Козлаков, то есть без буквы "ч", которая придает нашей рязанской по происхождению фамилии милую игривость. Я никогда не поправляю, хрен с ними, хоть как-то называют... Но даже и этого они не в состоянии надолго запомнить и невольно морщатся при произнесении, – не от отвращения, а от физического усилия произношения... особенно херр Гератс. В неприязни его заподозрить трудно, добросердечие из него, что называется, прет, даже сдерживать приходится... Словом, первые полгода знакомства он еще пытался припомнить мою фамилию, потирая лоб, морщась и очень самокритично ссылаясь на старческий маразм, но дальше первой буквы припомнить ничего так и не смог:
- Херр Ка... Ко... Ку...
- Козлаков, – подсказываю я уже адаптированный вариант.
- Ах, йа-йа, херр Козлаков, энтшульдиген зи мищ битте...
Иногда он перед тем, как меня назвать — смешно косил глаз на табличку, если мы оказывались рядом с дверью или почтовым ящиком, но и, прочитав, произнести все равно не мог, виновато улыбался. Сейчас у нас консенсус — я его называю как положено — по фамилии, а он даже и не пытается вспомнить как меня зовут, просто расширяет улыбку.
Приятеля херра Гератса, живущего этажом выше, тоже пенсионера, я знаю плоховато, видел его всего лишь несколько раз. Он нечасто выходит наружу.
Ну так вот, пристали они нам открытку из Швейцарии, неизвестно как дошла... Адрес у нас у всех общий, но ящики и звонки по фамилиям. У нас на ящике две фамилии — моя и жены. Фамилия жены Скарпати. Ну-с, мою фамилию они, видимо, даже и не пытались вспомнить — это бесполезно. Стали работать с фамилией жены и тоже, очевидно, безуспешно. Думаю, что они запомнили лишь базовую информацию, что-то вроде: мужик русский, а баба итальянская. Проще, наверное, было бы так и написать — для почтальона, он бы быстро сообразил – таких фамилий на ящиках только две и обе на одном. Однако друзья пошли более сложным – дедуктивным методом: написать хоть какую-то итальянскую фамилию в надежде на то, что почтальон тоже прибегнет к дедуктивному методу для отгадки ребуса и опустит открытку в ящик с единственной итальянской фамилией — по сходству. Фамилия, написанная на открытке, оказалась Чиприани, именно ее они и вспомнили из всего разнообразия итальянских фамилий на слуху — Феллини, Мусоллини, Берлускони... Напомню, что Чиприани это сеть пятизведочных отелей по всему миру, основанная одним разбогатевшим венецианским барменом, знакомцем, кстати, Хемингуэя. Вряд ли наши старички там останавливались хоть раз, однако название откуда-то слышали, оно известное.
Ну-с, почтальон, к счастью, оказался логически мыслящим человеком, сразу разгадал хитрый замысел двух немецких пенсионеров, открытку опустил в правильную щель.
Меня и самого, надо сказать, расстраивает эта немецкая манера называть всех при встрече господинами и госпожами, да еще по фамилии, в любой ситуации, исключая близких друзей... Вот, например, с соседями... А это означает, что надо запоминать все эти фамилии и постоянно держать их в башке, поскольку надо же как-то обращаться... А фамилички-то у них бывают, на мой взгляд, существенно труднопроизносимей моей, даже если и с транскрипцией справляешься... Самые важные мне немецкие фамилии у меня, как правило, записаны в книжечку, к ним относятся, прежде всего, фамилии педагогов дочери. Например, фрау Оффергельд. Я часто пытаюсь запомнить не просто созвучие, что при множестве фамилий довольно сложно, а по ассоциациям перевода, например, в ее случае это — жертвенные деньги, пожертвования. Но перед встречей с живым человеком лучше посмотреть лишний раз в книжечку, а то получится неуместная пауза для прокрутки всех этих ассоциаций — и собьешься в назывании, самому будет стыдно, тем более, что фрау Оффергельд единственный здесь человек, которому удалось запомнить мою фамилию — жуть! – в правильной транскрипции со слов жены. И она теперь называет меня почти по-русски: херр КозлачЕкоф. Ну да, ударение путает, но зато букву "ч" никогда не выпускает. Я всегда испытываю чувство некоей культурно-исторической вины перед фрау Оффергельд, когда она произносит мою фамилию и худо-бедно с ней справляется: ну, не повезло мне с фамилией, а ей не повезло быть со мною знакомой и постоянно подвергаться испытаниям ее произнесением. Надеюсь, что она хотя бы не воспринимает это как пытку. Но справившись в очередной раз с выговариванием, добрая женщина счастливо улыбается... А вот мне, признаться, не всегда удается удовлетворительно управиться с ее фамилией, иногда я от волнения говорю Опфергельд — то есть говорю еще букву "п" вместо одной из двух "ф", что мне более привычно и соответствует современному произношению этого слова — "жертва". И тогда она понимающе, почти одобрительно улыбается: ничего-ничего, мол, сама мучаюсь с вашей...
А бывают и еще непроизносимее, особенно когда нужно говорить подряд несколько фамилий. Например, одну из воспитательниц дочери в детском саду звали фрау Йоб-Блюментрост, двойная фамилия... Попробуйте произнесите, а главное — вовремя вспомните. Первую часть фамилии я всегда вспоминал очень уверенно и понятно почему... А вот дальше шла мнемо-пауза, во время которой я бестолково хватал воздух ртом и несколько раз повторял первую часть фамилии: "Йоб, йоб, йоб..." Боже, как хорошо, что это у них ничего не значит или, по крайней мере, ничего неприличного, а русских рядом не было. И только когда я мысленно, про себя заканчивал эту начатую фразу по-русски – твою мать! – мне странным образом удавалось вспомнить и продолжение ее фамилии по-немецки – Блюментрост. Получалась, своего рода, тройная фамилия, где русская составляющая в средине лишь подразумевалась, но для меня была неотъемлемой частью общего замысла, чтоб мне вспомнить дальшейшее: Йоб-твою-мать-блументрост.
А вот вы только представьте, когда возникает нужда произнести сразу несколько немецких фамилий подряд, например, в обращении по случаю какого-то праздника или поздравления: "Дорогие фрау Оффергельд, Кронбергер, Бурсдорф, Зеннхайзер и особенно фрау Йоб-Блумментрост..." Хорошо, что такие случаи редки.
Да, честно говоря, я и фамилию херра Гератса столь удачно и безболезненно запомнил лишь потому, что она оказалась созвучна имени одного памятного мне из моей молодости афганского города, который я храбро штурмовал в составе 3-го парашютно-десантного батальона, когда мне было всего 21 год. Иначе бы тоже были проблемы — чужая фонетика, тут нужен либо лингвистический талант, как у моей жены, либо уж с ней и родиться. Афганская фонетика мне тоже резала слух, но просто времени для запоминания было побольше. Поэтому когда я совершаю очередную попытку назвать своего добрейшего соседа как и положено – по фамилии, то моя лингвистическая память совершает мгновенный ассоциативный крюк, где мелькают, картины выжженной каменистой пустыни, чалмы и бороды моджахедов, запыленные бронетранспортеры, чувство нестерпимого зноя, натертое ремнями плечо — и память выдает мне искомое – Герат. И я уже спокойненько добавляю к этому названию букву "с" на конце. Так что я очень люблю встречаться со своим соседом хоть сто раз на дню, он для меня генератор воспоминаний из моей молодости.
- Город-то хоть взяли? – спрашивает жена, которой я все это вкратце перессказал.
- Взяли, – вздыхаю я, – правда, кажется, не в последний раз... Его до нас англичане тоже несколько раз брали.
- Хорошо, что херр Гератс этого не знает, – говорит жена.
17.06.2015
