 |
|
Венские очерки. Штрудель, Захер, Гофмансталь
Есть ли отличия австрийцев от немцев? Зримые плоды особой миграционной политики Австрии. Уличные запахи. Музей истории искусств, свободное фотографирование, кража века. Венская кухня — шницель и Тафельшпитце, венские сладости, кофе и знаменитое кафе с Гитлером и Троцким.
Ежегодную короткую поездку куда-нибудь подальше в этом году мы с женой запланировали в Вену. В Вене никто из нас прежде не был, но как об одной из ярких европейских столиц, о ней знаешь многое заранее, каким-то "подспудным знанием" современного человека, смотрящего в телевизор и интернет – что примерно там увидишь, поэтому споров о выборе не было. В Вене – музеи, архитектура, Габсбурги, Сисси, кофе, Моцарт, шницель, штрудель, Захер, который торт, но и Мазох, который тоже ихний, хотя и чуть-чуть украинский. Словом, есть чем гордиться им и куда поехать нам.
Мы долго соображали как бы всё это необозримое умять в три имеющиеся у нас дня – и венскую оперу, и венский лес, дворцы, парки и необъятные венские музеи (ведь Вена не Прага, где мы были в прошлом году, с её скучными музеями), но быстро поняли, что это не получится и отчего-то, точнее, от многого, нужно отказаться. Отказались от Шёнбрунна, Венского леса, множества мелких музеев квартир разных писателей-художников-психотерапевтов, всё остальное внесли в список возможного посещения.
Можно ехать в незнакомый город и не ходить ни в какие музеи, галереи, дворцы и памятные места, просто, так сказать, "наслаждаться жизнью" – есть, пить, курить, глазеть на толпу из ресторана. Но мы обычно пытаемся высосать из города всё, что можно, что в наших силах. Мы сбиваем ноги в кровь, доводим себя до изнурения и головной боли, и пытаемся вусмерть нахлебаться всех этих музеев, галерей, концертных залов и всего, что может дать город в культурном отношении. Причём, попытка так не делать всегда проваливалась, и мы продолжаем ходить по музеям до обморока, а так называемую "атмосферу" мы пытаемся улавливать попутно, выползая из них. Этот приезд было всё так же. Типичные досуги малоимущих умников, начитавшихся книг в сельской библиотеке.
О великих городах всегда есть какое-то предварительное представление, которое, наверное, зависит от эрудиции, общей начитанности субъекта или ряда случайных обстоятельств. В нашем случае предварительных представлений было достаточно много – из книг, фильмов, да просто из воздуха, никакого специального чтения особенного не было. Некогда предполагалось, что в своей туристической фирме я буду вести экскурсии ещё и по Вене, в придачу к уже имевшимся двадцати или даже больше городам Европы. Но это предприятие не состоялось и, накупив путеводителей и книг о венских музеях, я так к чтению и не приступил. Зато теперь книжечки оказались под рукой, да ещё жена в интернете приобрела целую пачку обстоятельных немецких путеводителей по Вене.
При этом я могу сказать, что мои общие предварительные представления о Вене оказались вполне адекватными оригиналу, то есть Вена оказалось такой же, как в моих смутных фантазиях: холодновато-стерильной имперской столицей, с застройкой, в основном, 19 века и многочисленными конями и всадниками на постаментах.
Лёту до Вены от Кельна всего час или даже меньше, больше в аэропортах проваландаешься; когда летели, думал: интересно, есть ли какие-нибудь внешние отличия немца от австрийца по этнотипу, поведению, привычкам одеваться? Нельзя сказать, что я большой знаток европейских этнотипов и, в частности, немецких. Ну, а вдруг различу? Помнится, когда летели в прошлом году в Прагу, так я ещё в зале ожидания вылета среди пассажиров нескольких рейсов почти безошибочно выделял чехов. Может быть, впрочем, они были словаками, до таких тонкостей я конечно не искусился... Но там было хорошо видно и по лицам, и, кажется, по манере одеваться, и ещё по какому-то неуловимому колебанию ауры, сгустку полуосознаваемых примет. Так же часто мы безошибочно выделяем соотечественников из толпы иностранцев, не имея явных указаний на национальность, кроме "ветра истины и прозрения".
Но сколько я себя не экзаменовал, не смог найти зримых отличий австрийцев от известных мне немцев. Спросил жену, у нее больший опыт наблюдение за немецкоязычным населением Европы, она сказала, что различия есть и в одежде, и в этнотипе, но тоже – настолько тонкие, что она и сама может ошибиться. Я подумал, что, наверное, это как внешние различия между русскими и белорусами или украинцами: вроде бы они и есть, но как правило, их начинаешь замечать только тогда, когда тебе скажут, что вот перед тобой Мыкола с Житомиру или Василько с Гомеля. Но это всё до той поры, покуда не услышишь речи, на слух сразу всё становится понятным. И когда рядом заговорили два венца, я опешил – до такой степени их язык мне показался не немецким, что даже спросил жену: "Это они на каком языке они говорят?" Она улыбнулась: "Привыкай – на венском..."
Как ни короток перелет, но выйдя из дома в Кельне поутру, в снятых апартаментах в Вене оказались лишь часам к 5 пополудни. Нам понравилось заказывать именно апартаменты, а не гостиницы, то есть квартиру с кухней холодильником и всякими приборами, в том числе, и кофеваркой, где минимум две комнаты – спальня и гостиная. Стоит это не дороже отеля, но гораздо для нас удобней, тем более, что такое предложение уже давно стала частью гостиничного сервиса. Внизу в подъезде обычного жилого венского дома сидел портье, квартиры этого подъезда доверху были оборудованы под сдачу внаем заезжим туристам. На крыше оказалась еще и приличная терраса, с нее был виден, по сути, весь город. Правда, добирались мы до этой смотровой площадки уже по ночам и можно было увидеть только город в огнях.
Квартира оказалось минутах всего в семи-десяти от Хофбурга, а от собора святого Стефана и того меньше. Мы заранее спланировали, что по приезду сразу пойдем в Музей истории искусств, на удачу, именно в день нашего прилета он работал до 9-ти вечера. Часа три, или чуть больше, у нас оставалось в запасе, а большего и не надо. Испытывать себя сколь угодно прекрасным музеем более 3-х часов подряд противопоказано даже людям с очень крепким психическим, да и физическим здоровьем. Это уж я знаю из своего опыта работы экскурсоводом очень хорошо. Мы выпили кофе и пошли по направлению к дворцу Хофбурга — резиденции королей-императоров, сразу за ним и находится наш музей.
На улице сразу бросилась в глаза отличие венской толпы от, например, кельнской. И дело оказалось вовсе не в различии этнотипов аборигенов или в их манере одеваться. Большинство встречных лиц были европейскими, с обычной фоновой и довольно высокой концентрацией японо-китайцев, большинство из которых были всё же туристами, а не представителями диаспоры, это видно. Если немца от австрийца отличить, может быть, и нельзя, то туриста от местного жителя — всегда, по тому как озирается, да и по снаряжению. В толпе практически не было женщин в платках, людей турецко-арабско-мусульманского типа и африканцев с кучей детей и жён, из кого в значительной степени состоит уже толпа в Кельне, например. Моя жена тоже сразу это заметила и обратила моё внимание. Это было зримым итогом отдельной позиции Австрии по вопросам миграции во все последнее время, несколько ошеломила как раз эта бросающаяся в глаза наглядность.
На пешеходной улице, ведущий к дворцу, жена сказала, что пахнет лошадьми и даже, точнее, – лошадиным навозом. Жена наша известная любительница лошадей, я скептически хмыкнул. Но, выйдя на площадь перед дворцом - Михаэльплатц, мы увидели вереницу лошадей, по двое запряженных в кареты. Или, как там называется этот открытый, с откидным верхом тарантас на четыре седока, который предлагают в Вене в качестве основного туристического аттракционы для катания по городу и попутного рассказа "Вена от извозчика"? Кажется, фиакр. Вот что значит чуткий итальянский нос! Этот аттракцион занимает в Вене то же место, что и гондолы в Венеции. И тоже катаются, в основном, жизнерадостные туристы из Юго-Восточной Азии или пьяные русские. И даже стоит одинаково — 80 евро 40 минут, как будто сговорились с гондольерами.
Музей истории искусств, история одной кражи
Уже в половине шестого мы подошли к музею и взяли билеты, в нашем распоряжении оставалось 3,5 часа – более, чем достаточно, чтоб себя существенно укатать, но не заморить до смерти. Так что верхняя граница посещения была очень кстати, особенно для таких увлекающихся экстатических натур как мы, которые не могут вовремя остановиться.
Куда идем мы, конечно, знали заранее, – один из весьма значительных музеев Европы, входящий в обязательный "обходной лист" всякого любителя искусств и культур. Что мы его в Вене посетим - даже не обсуждалось. Музей создан на основании коллекции Габсбургов, а Габсбурги были не самой бедной европейской династией, отсюда и столь насыщенный музеум, начало которому было положено королевской кунсткамерой еще в 17-м веке. Особенно хороши и полны в музее разделы Нидерландов и Фландрии, а также итальянский раздел. Север Италии долгое время был под Австрией, поэтому освобождение страны происхождения от ее произведений искусства Габсбурги осуществляли широкомасштабное, не уступая в этом еще одному любителю искусств — Наполеону. Италию, начиная с 18-го века и даже раньше, подвергали кунстразверстке передовые кунстотряды всех европейских стран. Поэтому, имея жену итальянку, я иногда испытываю в европейских музеях легкую патриотическую муку (за жену), и мне хочется раскулачить их в обратную сторону и вернуть шедевры на их историческую родину, попользовались, гады, и хватит.
К сожалению, нам не удалось посмотреть ни одной картины Питера Брейгеля, в том числе, и его хрестоматийную Вавилонскую башню, поскольку в этот как раз момент готовилась большая выставка Брейгеля в каком-то другом крыле, которое и было закрыто вместе со всем Брейгелем из этого музея (там еще свезли его из других музеев). Выставка открывалась на другой день после нашего отъезда, жаль.
Однако в музее и без Брейгеля было на что посмотреть, - мы взяли аудиогиды, к счастью, был и на русском, что бывает далеко не во всех музеях Европы. Правда русский аудиогид всё-таки был каким-то кастрированным, в нём содержались только главные экспонаты, а не все, как на других языках. А чтобы как-то ориентироваться, выдавалась специальная карта – "для русских", где цифрами были отмечены треки аудиогида. Было несколько сумбурно и неудобно, нужно было постоянно шелестеть этой картой, искать необходимые экспонаты и их номера на карте, а потом тыкать в нужную кнопку аудиогида. Это, надо понимать – "санкции в сфере культуры", надо уж идти дальше — не запускать русских в туалеты при музеях.
Мы взяли в зубы аудиогиды и методично прочесали с ними все без исключения залы этого замечательного музея и вышли, поддерживая друг друга, как раненые бойцы. Состояние наше усугублялась еще и тем, что мы почти не ели в дороге, особенно жена, да и я, признаться, лишь полтора самолетных бутерброда. А ведь с музеем никогда не угадаешь: пойдешь в музей после обеда – будешь засыпать уже в третьем зале, а если до обеда, то возможны и голодные обмороки где-нибудь в середине осмотра, восприятие художеств забирает много калорий. Сдаётся мне, что знаменитый "синдром Стендаля", это всего лишь голодный обморок, известный писатель, нисходя по ступенькам церкви Санта Кроче во Флоренции, упал в обморок, потому что опрометчиво пошел туда до обеда. А вовсе не оттого, что на него сильно воздействовало само искусство, как принято считать.
Приятной неожиданностью оказалось и то обстоятельство, что в этом замечательном музее, да и в других весьма качественных венских, включая знаменитую шатцкамеру (сокровищницу кайзеров), куда мы собирались на следующий день, везде можно было свободно фотографировать, и только у некоторых экспонатов стояли запрещающие значки (не понятно, кстати, по какому принципу), но и то, даже довольно редко. Это было для нас настолько удивительно, что жена никак не могла поверить и не хотела ничего фотографировать, даже когда я указывал ей на вовсю щелкающих камерами и телефонами посетителей. Считала, что все они просто нарушители порядка. Тогда мы специально дождались, пока группа японских туристов не стала откровенно щелкать какие-то экспонаты прямо перед носом смотрительницы в зале, а та и ухом не повела. Тут уж и мы тоже включились в это ожесточенное щелканье всего и вся — когда-то еще доведется?
И это тем более удивительно, что вот недавно я как раз проехался по провинциальным русским музеям, в том числе, и литературным, где оригинальных вещей кот наплакал — так там прям до истерики доходило, когда служители культуры видели в руках фотоаппарат или смартфон. В Прохоровке — музее на месте танкового сражения, нам продали отдельные билеты на фотографирование (!!!), а там что снимать-то? Полторы ржавые каски, макеты немецких танков и светящиеся карты из папье-маше. Ну, еще кислую физиономию экскурсовода можно было снять (почему-то русские экскурсоводы редко улыбаются, будто они сдают сложный экзамен и боятся сбиться). Вот у меня даже идеи нет, почему можно запретить фотографировать в таком музее, где нет никаких оригиналов, разве что ржавое оружие второй мировой, и ничего ценного нет вообще? Какой-то психиатрический ужас времен советской власти? Как бы фото секретной карты образца 43-го года не утекло за границу?
А в той же шатцкамере, например, которую мы посетили на следующий день — там просто буквально горы золота выставлены, причем даже не просто золота, а золота в виде изысканных ювелирных украшений, а также исторических и христианских реликвий, что делает эти экспонаты, по существу, бесценными, по крайней мере, стоимость их существенно превышает стоимость золота, из которого они изготовлены. Ну, например — имперская корона Габсубргов, а также корона Священной Римской Империи, "Копье судьбы", которым был проколот, по преданию, Христос, и прочее разное другое. И все это можно было свободно фотографировать! Ничего не боятся, гады! Кстати, возможно, и напрасно не боятся. Напрасно в том смысле, что, как выяснилось – "бывали прецеденты".
Вот, например, в кунсткамере Музея истории искусств, посещенной нами в самом начале осмотра, в витрине под стеклом хранится знаменитейшая солонка французского короля Франциска I работы Бенвенуто Челлини. Знаменитости ей добавляет (кроме совершенства и того, что она атрибутирована как единственная сохранившаяся работа знаменитого мастера эпохи Возрождения) то обстоятельство, что это единственная драгоценность, которая была украдена из сокровищницы Музея истории искусств в Вене за всю его историю. Причём, история самой кражи почти анекдотична. Украл ее один добропорядочный венский инженер, семьянин, отец двоих детей, в склонности к криминалу никогда не замеченный. Украл "чисто по пьяни", ну, и немного "из интересу".
По профессии он был как раз специалист по системам безопасности и однажды на экскурсии в эту кунсткамеру обратил внимание на то, что смог бы легко что-нибудь украсть из музея, отключив сигнализацию. Но оказалось, что и этого не понадобилось. Однажды, возвращаясь с вечеринки и будучи слегка навеселе, он увидел, что в музее идет ремонт. Стена была в лесах, и он поднялся по ним посмотреть – что там делается внутри? Трезвый бы, поди, не полез. Для Вены Хофбург и прилегающие музеи – это наподобие Кремля для Москвы или Зимнего для Питера: ехал мимо Кремля, смотрю – леса, дай, думаю, загляну, как там Путин? Что-то там разглядев, инженер сбегал на автомобильную стоянку за инструментом – молотком и монтировкой. Сначала открыл окно, потом разбил стеклянный колпак, где стояла эта солонка, завернул её в тряпочку и был таков.
Причём, у него даже не было идеи – что с ней делать, в деньгах он не нуждался. Наутро из новостей узнал, сколько она стоит и что, собственно, он украл — солонка оценивалась в 60 млн евро. Таким образом, кража этой вещицы легко тянет на похищение века или даже – всех времен и народов. Тем не менее, мэрия Вены назначила вознаграждение нашедшему всего 70 тыс евро, исходя из того, что такую редкую штуковину кому-то продать практически невозможно. Но все же находчивый инженер решил-таки немного заработать, раз уж спер королевскую солонку. Но 70-ти тысяч ему показалось маловато, совсем уж как-то смешно за такую работу, и он запросил с властей 10 миллионов евро, чтоб властям, как он рассудил, было не жаль с ними расставаться, все-таки не 60. Власти быстро согласились, что навело инженера на подозрение о подвохе. Он долго менял места закладок солонки, а потом и попросту залег на дно, страх все-таки победил. Он зарыл солонку в лесу, надежно ее упаковав, а на связь с полицией выходить перестал, решив, видимо, переждать до лучших времен. Однако взломщиком он оказался куда лучшим, чем конспиратором. Хитрая полиция его таки обманула и вычислила. Когда еще шли переговоры об обмене, его попросили какое-то доказательство наличия у него солонки, он передал в условленное место копье, и камеры его сняли. Потом полиция размножила снимки, и они были настолько хороши, что инженера стали узнавать знакомые, спрашивать — не он ли украл солонку? Пришлось сдаваться, он вырыл солонку из ямы и принес в полицию. Теперь знаменитой солонке в Венском музее всегда сопутствует эта история. И даже после этого фотографировать, к счастью, не запретили.
В целом же нужно сказать, что венский Музей истории искусств прекрасен, но обозрим. За 3,5 часа мы осмотрели его довольно подробно и полностью. Конечно, мы не осматривали каждый экспонат, но всё главное и важное мы посмотрели и даже прослушали про эти экспонаты текст аудиогида. Для беглого осмотра потребовалось бы ещё меньше времени. Уверен, что мы никогда бы не справились с такой задачей ни в Лувре, ни в нашем Эрмитаже.
Мы вышли из музея перед самым закрытием, около девяти часов, было уже темно. Меня удивило, что Вена не слишком ярко освещена. Москве в центре она проигрывает точно (а это и в Вене был центр) – это если сравнивать со столицами, но, кажется, и вечернему Кельну тоже. В отличие от русского города Ельца, где я приезжал этим летом, который поразил нас со спутником тем, что в нём едва была освещена только главная улица и площадь, как будто там соблюдали светомаскировку перед бомбардировкой, про Вену трудно было предположить, что вся эта темнота происходит "от экономии средств". Все же столица богатого государства, не солидно как-то. Хотя – кто знает, может быть, в этом сказывается австрийская рациональность, и они действительно экономят на освещении, как и в бедном русском городе Ельце.
В этот вечер нам осталось только отужинать и спать.
Несколько слов о венской кухне
Я не кулинарный эксперт, поэтому рассуждение исключительно односторонние и даже пристрастные. Если коротко сказать, то после двух попыток вкусить "настоящей венской кухни", третью попытку мы производили уже, как и в Праге в прошлом году – со спасительной итальянской. История повторилась.
Вечером после Музея изобразительных искусств мы пошли в ресторанчик недалеко от отеля, который нам посоветовал портье в гостинице. И, в общем-то, мы оба вроде бы всё знали про особенности туристического бизнеса – жена проработала в нём всю жизнь, я же около 10 лет – тем не менее, купились на эту рекомендацию. Портье в отелях очень часто рекомендуют не лучшие рестораны, a те, с которыми у них есть определенные договоренности. А это не всегда совпадает с качеством. Ресторанчик оказался весьма невнятным, это можно даже было понять со стороны, поскольку снаружи под зонтами сидела в основном молодежь с большими бокалами и трубочками, мало кто ел. Молодежь же редко ходит в рестораны именно для еды, в основном, болтать с друзьями за коктейлями. Бывают, разумеется, исключения, но если в кафе или ресторане сидит много молодёжи с бокалами и трубочками в них, то лучше есть дома бутерброды – и вкуснее, и дешевле. Как правило, в таких заведениях ориентируются именно на молодежные вкусы, поэтому еда – это нечто экзотическое, навороченное, зачастую, из несовместимых продуктов, под разными "креативными" названиями типа шоколадного соуса к рыбе "Слеза шеф-повара" или котлеты "Сисси на лошади" и прочее авокадо с хреном. Так оно и оказалось, надо было сразу отворачивать, но сил искать что-то другое после музея уже не было, мы и сели.
Нам не хотелось на ночь жестоко наедаться, заказывать шницель или вообще много мяса, поэтому покопавшись в меню, мы заказали какую-то смесь из морепродуктов и овощей. Ну-с, это было съедобно (но не более того) и дорого. За ужин без изысков с одним пивом мы заплатили около 70 евро, дороговато. На следующий день решили сюда не ходить, а портье плюнуть в лицо хотя бы мысленно.
Ко второму походу в ресторан мы решили отнестись со всей серьезностью, поэтому жена внимательно проработала интернет и все рестораны венской кухни в обозримой округе. Наконец, выбрали хороший, судя по отзывам, ресторан – все традиционное, никакой экзотики, что и хотелось. На следующий день после завершения культурных мероприятий пошли туда, он тоже был недалеко. У ресторана нас встретила немаленькая очередь, это, по крайней мере, выглядело многообещающе, не за бутербродами же они стоят в пятницу вечером, а танцев, как зачастую в русских ресторанах, здесь не наливают. Чувствовалось, что сюда все идут именно поесть, ресторан был переполнен, причем, маленькие столики стояли вплотную друг к другу, стулья между ними размещались с трудом, задевая друг друга — сидячий муравейник. Значит, должно быть прилично, не как вчера — предвкушали мы, только бы дождаться. Дождались места мы только минут через 40, и досадовали на собственную промашку — не заказали заранее. Стол достался, как нам спервоначалу показалось, очень удачный — в уголку и в маленькой нише возле окна, он был такой же маленький как и остальные столики на двоих, но, по крайней мере, не было никого, кроме стенки, кого можно толкнуть нечаянно рукой, наливая в стакан или решив почесать затылок. Но рано радовались — окошко выходило прямо на очередь еще не поевших посетителей, стоящую прямо под ним. То-то официант загадочно улыбался, провожая нас к этому месту, которое, кстати, до той поры пустовало, видимо, в очереди стояли более опытные едоки, чем мы. Сначала было еще ничего, но как только нам принесли еду, то голодная венская очередь стала смотреть нам прямо в рот, поскольку тарелки были невидны за бруствером — подоконником. Нельзя сказать, что это способствовало пищеварению: когда человек 20 или больше голодных людей безотрывно смотрят тебе в рот, сопровождая глотательными спазмами каждое твое шевеление челюстей. Похоже на какие-нибудь антибуржуазные душераздирающие фильмы про "эксплуатацию трудящихся", когда снаружи изнуренные оборвыши смотрят внутрь шикарных ресторанов, где обжираются толстые лоснящиеся буржуины. А потом бедняки падают в голодные обмороки прямо перед витринами, полными жратвы. Вот и мы во все время "принятия пищи" – именно так это можно было теперь назвать, чувствовали себя такими "лоснящимися буржуинами", издевающимися над малоимущими. И если европейцы в очереди, пересиливая голод и головокружение, еще сдерживались, и посматривали на нас искоса и украдкой, то любознательные китайцы смотрели, не отводя взглядов. А один из них даже забрался снаружи на приступочку, чтоб заглянуть нам все-таки прямо в тарелки, не смог себя пересилить, правда, потом, слава богу, сорвался, наверное, выступ был мелкий или скользкий. А то бы они все на него залезли, чтоб смотреть в наши тарелки. Что ж, постепенно нас это стало даже веселить, а я даже в ответ на один слишком наглый китайский взгляд поднял вилкой кусок мяса довольно высоко и стал его картинно отъедать снизу и смачно облизываться. Европейцы, кто видел, засмеялись, а китайцы даже не улыбнулись, продолжая невозмутимо и без улыбки смотреть мне в рот.
Заказали, не мудрствуя, мы же в Вену приехали — в Италии надо есть макароны, в Вене — венский шницель (для жены) и Тафельшпитце для меня — кусок вареной говядины в кастрюльке, сваренной с овощами в бульоне. Блюдо презентуется как традиционное австрийское. И я еще незадолго до этого прочитал в описании трапез императора и двора, что последний заметный австрийский император Франц Иосиф ел его чуть ни каждый день на второй, так называемый, завтрак (а по-нашему обед), а большую придворную трапезу тоже без него не начинали, ну, по крайней мере, без бульона с овощами. Мы и решили попробовать. Жена сказала, что она уже его ела. На вопрос - "ну и как?", пробурчала что-то маловнятное, кажется одобрительное.
Шницелей мы в свое время переели много в разных ресторациях и не сказать, чтоб это мне нравилось, заказывал лишь тогда, когда другого ничего не было, мясо в панировке — это не мое. Вообще, мне всегда это казалось некоторым извращенным отступлением от естества, которое придумали "культурные народы", чтоб испоганить вкус натурального продукта, имея уже ослабленное просвещением пищеварение и общий упадок физических и нравственных сил. Так вот и рухнула известная нам Римская империя, а за ней следом и Австро-Венгерская; а все началось со шницелей и прочих Тафельшпицей, поскольку это блюдо тоже оказалось извращением, но только немного в другом роде.
Итак, "настоящий венский шницель" оказался большой оранжевой лепешкой, которая не помещалась в тарелку — величиной с пиццу среднего калибра, но тарелка при этом была небольшая. Могли бы, кстати, дать и нормальную тарелку, чтоб шницель влез целиком, но просто я уж в энциклопедии потом прочитал, что это тоже дань традиции — шницель должен быть больше тарелки. Правда, я подумал, что в этом упорном следовании традиции и попытке вписаться в бренд дело больше в тарелке, чем в шницеле. Если подать его на чайном блюдце, то шницель может быть и вдвое меньше, – и в традицию бы вписались, и сэкономили на мясе и панировке. Единственное, что могу сказать про это блюдо – всё, что я раньше ел под этим именем, было на него не похоже. Очень тонкое, хорошо отдолбленное телячье мясо и тонкий же слой панировки, в результате получается такой "тающий во рту" эффект, который не встречается в одноимённом продукте ни в России, ни в Германии. Прообразом выступила "коттолета Миланезе" – миланский шницель, он похожий (все опять же сперли у итальянцев). Но – я бы сказал – "слюной не захлебнешься" (или как говорила моя бабушка – "ложку не проглотишь"), как это часто бывает с русской кухней в России или с итальянской особенно в Италии, и даже – остался наш шницель недоеденным. Хотя уничтожить его пытались вдвоём.
С Тафельшпитцем у меня тоже не сложилось. Два кусочка вареной с овощами говядины в кастрюльке с бульоном оказались недосоленными и безвкусными. Блюдо доставило только хлопоты и неудобства: мясо надо было есть отдельно, и как я его не мазал горчицей и не посыпал солью и перцем – все какое-то пресное и безвкусное (как я потом прочитал — это просто очень долго варенное мясо — свыше 3-х часов, там уже и есть нечего – мочалка). А потом ещё что-то надо было с этим бульоном делать – то ли его хлебать ложкой из кастрюльки, что неудобно, то ли пить через край, что неприлично. Плюнул, оставил – не стал ни пить, ни хлебать. Пусть его хлебают сами австрийцы, тем более, что он такой же безвкусный, как и мясо. Жена даже прикладываться не стала, только махнула рукой. Поклевал только овощей из бульона и запил пивом.
- Чего ж ты раньше-то не сказала, если уже пробовала?
- Ну, я думала — для укрепления моего мнения — еще раз на тебе испытать. Оказалось, мне в тот раз не показалось – безвкусное варево, – хитро улыбнулась жена.
Я понимаю, что взгляд мой на венскую кухню, наверное, немного варварский, ели же все это при венском дворе, не давились, там же люди были с изысканным вкусом, поди, никто не заставлял. Но обсуждение моих венских кулинарных впечатлений в фейсбуке дало неожиданный результат: большинство читателей моего блога, которым довелось побывать в Вене, тоже не нашли венскую кухню особенно привлекательной. Один мой старинный товарищ и бывший коллега по работе в газете подытожил эту группу мнений так: "Нашёл тоже, где искать вкусную еду!" Правда, нашелся и один настоящий гурман, который рассказал о тонкостях употребления венского шницеля, с каким вином надо есть и прочее. Было интересно, но немного поздно.
Да и вообще - вся эта сильно переваренная и панированная еда, наверное, в целом, видимо, не на русский вкус. У каждого народа своя вкусовая гамма (только, кажется, у итальянцев общая для всех), наша национальная вкусовая гамма – солено-кислая, об этом писал Вильям Похлебкин, ему можно доверять. Например, мою неаполитанскую тещу мы с женой так и не смогли заставить есть щи, приготовленные мной (а настоящие русские щи должны быть кислыми), также она едва отведала солёных грибов из передаваемых моею матушкою банок, и только лизнула и отвернулась от красной и черной икры. Но, скорее всего, у нас просто по-разному устроены рецепторы, хотя долгими упорными тренировками на них можно отчасти повлиять, я полагаю. Вот, например, жене нравится русская кухня, но она семь лет в Москве тренировалась. Я вот долгое время после армии думал, что у меня вкусовые рецепторы атрофировались навсегда, а вот поди ж ты – к зрелому возрасту отросли заново, вот езжу теперь по Венам и Римам с Парижами, пытаюсь гурманствовать.
Несколько больше повезло нам с венскими сладостями и кофе. Я вкусил их целых три раза, но даже и жена, которая не ест их вовсе, один раз таки приложилась. Для ритуального прикладывания к венским сладостям мы отправились в знаменитое кафе "Централь", в нём бывали завсегдатаями весь свет австрийской литературы, вот только несколько имен - Гуго фон Гофмансталь, Музиль, Франц Кафка, захаживал Фрейд. Да, собственно, туда все захаживали, а некоторые даже торчали там постоянно, поскольку кафе в период между мировыми войнами было центром литературной и, в целом, интеллектуальной жизни Вены или даже Австрии. В начале 20 века по четвергам здесь устраивались целые конференции философов-позитивистов, так называемого Первого венского кружка под руководством Морица Шлика (сейчас это трудно представить). Примерно в это же время завсегдатаем кафе был Лев Троцкий, тогда ещё Бронштейн. Говорят, что он любил играть здесь в шахматы и вроде бы здесь мог бывать и Ленин. Что здесь бывал Гитлер, который жил, как известно, в Вене накануне Первой мировой, пишут многие авторы. Вот такое кафе. Туда ходят даже не из-за венских сладостей, а как раз чтобы помельтешить там между великих теней прошлого, за что происходит существенная доплата в каждом тамошним глотке кофе и откушенном куске венского пирога.
Но как не странно, именно эта увеличивающая стоимость кренделей аура кафе с тенями великих между столиками есть ни что иное, как надувательство, фуфло. Все вышеперечисленные сидели не здесь, а в совершенно в другом помещении, находящимся в другом месте. Правда, это почти рядом, но всё равно не здесь. То есть то, зачем сюда, в основном, все идут (иначе можно было бы съесть тех же самых тортов и в другом, менее помпезном месте и за более дешевую цену) – посидеть с тенями великих, именно этого сделать посетителям кафе не удастся, великие здесь не сидели. Ни Троцкий, ни Гитлер, ни Гуго фон Гофмансталь с Музилем, Кафкой и Климтом заодно – этих стен не видели, и кренделей здесь не едали.
Дело в том, что старое кафе находилось во внутреннем дворе этого здания и просуществовало до 1943 года, когда интерьеры и дворик и само кафе пострадали от бомбежек и были разрушены – его закрыли. И только в 1975 году, когда здание реставрировалось, вспомнили про кафе (не пропадать же такому дорогостоящему бренду и наценкам в каждой чашке, в каждой крошке), и открыли его снова, но уже в просторных залах бывшего банка, который располагался прежде в этом же огромном здании. В 1986 году сделали ещё одну грандиозную реконструкцию и в результате получили сверкающее помпезное помещение, больше подходящее для торжественных приемов банковской элиты, чем для уютных бесед и чтения газет — чем занимались в этом кафе прежде. Да еще доверху набитое китайцами, жующими пирожные. Не знаю, как выглядело историческое кафе, фотографий мне не попалось, но совершенно уверен, что в нынешних интерьерах кафе "Централь", ничего кроме сахарного диабета и гастрита от обжорства зародиться не может. О "центре духовной жизни Вены", как часто пишут об историческом кафе, речь, конечно, сейчас не идет. Разве что китайцы, поскольку их теперь здесь больше всех, додумаются организовать здесь центр своей "китайкой духовности" в духе Шаолиня, это бы больше подошло нынешнему кафе.
Ну, а сладости и кофе здесь оказались хорошими и даже, сравнительно с общим пафосом заведения – огромными люстрами и мраморными колонами – недорогими. Мы ожидали от них большего и по цене. Заказали штрудель (яблочный пирог по-венски), пирожное "Захер" (шоколадный торт, названный именем изобретателя) – брендовый ассортимент, и выпили три чашки кофе, заплатив всего 25 евро. Предполагаю, что в Венеции в кафе "Флориан" на Сан Марко, где тоже кто только ни сидел в свое время – от Байрона до Чайковского с Хэмингуэем и Бродским, такой заказ обошелся бы вдвое, а то и втрое дороже. Так что мы отделались от обязательного мероприятия по посещению "настоящего венского кафе" еще довольно дешево. Кстати, если бы я знал прежде, что кафе не в тех интерьерах – не пошел бы: сутолока, очередь за свободными столиками, гомон как в немецкой пивной вечером, когда уже все пьяны. И вокруг, конечно, теперь сидят отнюдь не венцы, им сюда и в голову не придет пойти. Рядом сидела пара американцев, чуть дальше итальянцы, потом латиноамериканцы, ну, а про китайцев я уже сказал. Они сидели за каждым третьим столиком. Так что в этом кафе никакого "духа Вены" вы не почувствуете, оно представляет собой не более, чем один из туристических аттракционов. А кофе в булочной возле нашей гостиницы был не хуже, а штрудель чуть ни лучше, чем здесь. Правда, штрудель был хорош и в "Централе", а вот торт Захер показался нам слишком сладким.
(Продолжение следует)
30.11.18
