Родное и заграничное

Алексей Козлачков, русский писатель и журналист.

Родился в подмосковном Жуковском в 1960 году. После окончания военного училища более двух лет служил в Афганистане. Затем учился в Литературном институте в Москве, работал в центральной печати журналистом, издавал собственные газеты и журналы. Печатался с очерками и рассказами в различных литературных изданиях. Широкую известность писателю принесла повесть “Запах искусственной свежести” (“Знамя”, № 9, 2011) об Афганской войне, которая в следующем году была отмечена «Премией Белкина», как «лучшая русская повесть года». В 2014 году издательство ЭКСМО выпустило большой том прозы писателя. В начале 2020 года в издательстве Питер вышла новая книга избранных военных повестей и рассказов «Батальон в пустыне».

С 2005 года живет и работает в Кельне. Много лет Алексей Козлачков в качестве гида возил по Европе русских туристов и делал об этом остроумные записи в своем блоге. В переработанном виде многолетние записки составили основу новой книги "Туристы под присмотром", очерки и рассказы из которой мы публикуем на нашем сайте. Кроме того, мы регулярно публикуем здесь очерки и рассказы писателя на самые разные темы — о жизни, политике, людях. Блог Алексей Козлачкова на ФБ: facebook.com/alex.kozl

30 ДЕК. 2019 | 23:45

Любовница Рафаэля

В Риме на знаменитой пьяцце Навона, где бывал всякий приезжий, ежели на южной оконечности площади завернуть на запад за угол дома, в десяти буквально шагах мы найдем знаменитого Пасквино – бородатую, безносую и безрукую мраморную статую (между прочим – античный оригинал – просто так себе на улице стоит) на большом постаменте, на который принято было чуть ни с 16-го века вешать сатирические стихи, в основном, на власть имущих – пасквили.

Сама статуя приставлена к углу дворца 18-го века – палаццо Браски, где некогда была политическая штаб-квартира Муссолини в Риме, а нынче музей города. Откуда взялось такое название статуи точно неизвестно, большинство сходится на том, что так звали учителя, школа которого была напротив, потом его имя перешло статуе. А, может, и он сам пописывал стишки. Традиции лепить на статую сатиры, стало быть, пошел шестой уже век, и ее подножие по-прежнему густо залеплено листочками со стихами, которые, говорят, не успевают сдирать для новых. Где-то еще прочиталось, что там даже некогда висел пасквиль и на один из визитов М. Горбачева в Рим.

Моя римская экскурсия с привезенной сюда группой длилась часов шесть, иногда больше и, конечно, пролегала через Навону, где мы обычно делали небольшой привальчик для фотографирования, мороженного и самостоятельной толчеи путешественников среди римских художников, располагающихся на этой площади. Я же использовал это небольшое время – как правило, не более 20, а редко 30-ти минут – чтоб осмотреть самому окрестные достопримечательности, заранее подготавливая этот "культурный рывок" во время привала. Будучи и сам по профессии заядлым пашквилянтом, статуе основателя движения я в какой-то момент не поклониться не мог, тем более рядом.

Но потом я еще где-то прочитал, что на улице, отходящей от этой статуи – виа дель Говерно Векьо, был один из адресов, где, по описаниям, жила любовница Рафаэля, та самая, изображение которой затем стало Сикстинской Мадонной – Форнарина, булочница. Однажды, по договоренности с коллегой-сопровождающим группы, чуть-чуть продлив эту паузу, я отправился на поиски этого дома. Тем более что на нем была обещана табличка, что, мол, тут жила та, которую любил Рафаэль.

Дом я нашел быстро по номеру, но таблички на нем не оказалось. Твою мадре! А вдруг не тот, в книгах и в интернете еще не такое напишут.

Напротив, в 3-х метрах – простая римская пельменная (пиццерия), довольно обшарпанная и даже без вывески, сидят трое наармальных таких римских мужика, пьют, курят, громко разговаривают, но еды особенной не видно, сразу видно – местное "комьюнити пиццерии", а возможно и всего райончика. Подхожу, спрашиваю: здесь, мол, жила Форнарина?

Не стал уточнять, кто такая. Думал, уж в Риме-то, да еще возле ее дома, всякий римский бомж знает про Форнарину, смешной вопрос. Ну, может, конечно, я время глагола перепутал сгоряча, как я сейчас думаю, итальянский-то не родной, что породило добавочное недоразумение. А может, дело вовсе и не в граматике.

- Нее, - говорят мужики, - не знаем такую, а что, известная должно быть рагацца, раз про нее страньеро спрашивает. Она кто певица, кинозвезда?

- Любовница одного известного человека, – говорю.

- Нее, – говорят, ¬– даже не слыхали. А в каком доме-то, вы говорите?

Показываю на соседний дом. Они пожимают плечами и говорят, что сейчас спросят у Антонио, он то должен знать точно, он здесь уже давно работает. Потом орут на всю улицу, обращая крик внутрь пиццерии:

- Антонио, ты не знаешь, где живет сеньора Форнарина?

Выходит небольшой, плотный, чернявый, как и большинство населения – "истинный римлянин" Антонио – в черном коротком фартуке – то ли хозяин пиццерии, то ли официант.

- Форнарина? Какое странное имя. Это вообще имя или фамилия?

Я говорю, что это псевдоним. Что здесь была пекарня – форно, ее отец был пекарем - форнайо, а она соответственно – форнарина (по-русски, как известно, нет слова пекарша, переводят как булочница), потом стало именем. Настоящее имя, кажется, Маргерита.

- Нет, скузато, не помню. Но вообще-то странно, я здесь всю жизнь – почти 30 лет, и не помню, чтоб здесь была булочная. Единственная печка здесь ¬– это в нашей пиццерии. Но надо у Сальваторе спросить, он может знать, он здесь еще дольше.

Точно также на всю улицу зовут Сальваторе. Я впопыхах не успеваю даже уточнить, когда это все происходило, и что Сальваторе тоже может не вспомнить эту самую булочную-пекарню. Во-первых, я волнуюсь, подбирая слова, и мне требуется больше времени, во-вторых, как назло, вылетело из головы как по-итальянски 16-й век. Такое известное слово, которое я говорю туристам каждый день много раз, и на тебе – именно в этот момент и вылетело из башки. У меня такое бывает от волненья. Из недр пиццерии появляется Сальваторе, это уже седой пожилой мужик около 60-ти и тоже в фартуке, но только большом, кожаном и довольно грязном, сразу видно – пицайоло. Ему объясняют в чем дело и показывают на меня – страньеро ищет. Сальваторе таращит глаза на друзей, потом на меня, пожимает плечами и что-то быстро-быстро говорит своим товарищам, ожесточенно размахивая руками и указывая сразу во все стороны.

Мне переводят с быстрого итальянского на медленный: Сальваторе тут уже лет 40 обретается, а помнит и того больше, никакой пекарни здесь не было, никакую сеньору Форнарину он тоже не помнит. Можно, конечно, еще спросить Джузеппе, он помнит чуть больше, наверное, лет 50 или даже еще больше. Но Джузеппе сейчас нет, да, скорей всего, ничего нового он не скажет, никто никогда ему не рассказывал про эту пекарню и тем более про эту женщину.

– А что она действительно так известна? – спрашивает кто-то из собеседников.

– Очень, – отвечаю, – есть даже много ее портретов, с нее даже Мадонну рисовали.

– О-о, красивая, значит, женщина. А чьей она, кстати, любовницей-то была? Если бы кого-то значительного, мы бы знали.

– Рафаэлло, – говорю я, улыбаясь, (и тут, наконец, отпустило, я вспомнил как назвать 16-й век), – она была любовницей Рафаэлло, это который знаменитый художник чинквеченто.

Тут мужики, конечно, рассмеялись, уж Рафаэлло-то знает точно каждый дурак, даже в Риме:

– Чинквеченто! Ха-ха, чинквеченто! Сальваторе, ты понимаешь, она жила здесь еще в чинквеченто!

Сальваторе адаптировали мой текст на правильный быстрый итальянский с интенсивными жестами, он немного тормозил (или мой итальянский был столь дохл, что его понимали только более молодые собеседники), поэтому засмеялся только после адаптации.

– Страньеро, зачем тебе мертвая любовница известного человека? Здесь много живых белл-рагацц хоть и не известных, но точно не хуже, мы тебе найдем. Так где ты говоришь она жила?

Я опять показал на дом.

- А ты ничего не перепутал? Может быть, она все-таки жила над нашей пиццерией, не исключено, что наша пиццерия здесь с чинквеченто и существует, только раньше называлась пекарня, что не такая уж большая разница. Все, кто здесь живет, все ее помнят – она всегда была.

Я сказал, что прочитал об этом в книге про Рим, там написано – каза нумеро кваранта отто, это как раз указанный мною дом. Кроме того, в чинквеченто еще не было пиццы и не было даже помидор, – решил я зачем-то взмахнуть эрудицией перед местными жителями.

Эту информацию мужики восприняли не только недоверчиво, но даже почти враждебно. Из чего я понял, что размахивать умом попусту, особенно когда тебя не просят, вредно в любой культуре, а не только в России. Сидели тут простые римские мужики у себя на районе, никого не трогали, а тут пришел какой-то хрен с горы, иностранец, учить жить начал, в древнем происхождении помидор усомнился, бабу давно умершую ищет. Чего ж вы все, если такие умные, к нам ездите нескончаемым потоком, сидели бы тогда дома, вот как мы. Пили бы водку с солеными огурцами. Мы ж вот к вам не едем указывать как надо вашу водку пить, и кто первый посолил огурцы.

Ты, страньеро, мужик, конечно, умный (уомо интелидженте), но все-таки говори-говори, да не заговаривайся. Разве можно представить время, когда пиццы не было в природе? Она была всегда, тем более помидоры. Это тебе даже Джузеппе, которого нет, подтвердит, он здесь уже давно живет. У нас всегда все было – и пицца, и помидоры, и путаны, и даже художник Рафаэль - практически в каждом доме. И даже скорей всего она, эта женщина, жила в доме над нашей пиццерией, там у нас есть садик наверху, она в нем гуляла.

Пиццерия и отмеченная автором квартира Форнарины.
Пиццерия и отмеченная автором квартира Форнарины.

Все это они мне отчасти бурно высказали, а отчасти я сам догадался по скоростной жестикуляции, от которой повеяло ветерком, как от пропеллера, так что представленный отрывок, скорее, реконструкция сказанного мужиками.

Впрочем, обиделись они на меня не сильно за это покушение на свой мир (на чужой-то мир всякий горазд покушаться, иные только за тем и ездят взаграницу), они вообще народ не обидчивый, просто очень засомневались в моих словах и даже, наверное, в моем уме. А потом пригласили к ним присесть, налили бокал вина, и я познакомился с остальными представителями комьюнити пиццерии, у которой даже названия-то не было, или я не заметил. Кстати, это верная примета, проверено опытом путешествий: если в ресторане сидят местные – значит вам сюда, здесь и недорого и нажористо. Потом рассказал о себе – кто такой, откуда и назвался своим же именем, но на итальянский лад – Алессио, к бурной радости сообщества. К сожалению, мне надо было уже скоро бежать, поскольку на Навоне прозябала брошенная на произвол судьбы группа моих путешественников. Они, конечно, не пропадут без меня – под присмотром опытного сопровождающего, но все же это было мое рабочее время, и я уже опаздывал. Я одним глотком выпил бокал вина под одобрительный гул сообщества, хотел было расплатиться, но они протестующе загудели. Пригласили заходить со всей группой, скидки гарантированы, а меня с сопровождающим накормят бесплатно. Жаль, что наш римский маршрут пролегает несколько в стороне, да и не с руки нам здесь засиживаться, больше я там никогда не был. И подтверждения тому, что именно в том доме жила Форнарина, я тоже так не нашел.

Зато потом в Интернете нашел это заведение, а повертев ракурсы гуглмэпа возле этой пиццерии, я на одном из них с замиранием сердца обнаружил запечатленного бесстрастной гугловской камерой Антонио. Фартук был все тот же, фирменная малиновая рубаха, вот только лицо размыто по гугловскому обычаю. Там же за столиками застыли на фото какие-то неедящие, а просто сидящие мужики, – верный признак неформального сообщества этого римского пятачка. Скорее всего, с кем-то из них я когда-то разговаривал о Форнарине, уже хорошо не помню, но официант – это точно Антонио. За десять лет путешествий в Риме по работе у меня образовалось много мест в центре, которые напичканы воспоминаниями о каких-то встречах, дружеских разговорах за вином и каких-то мелких и даже крупных приключениях (меня, например, только обокрали в Риме целых три раза), даже когда смотришь на Рим сверху при достаточно увеличенном масштабе гуглмэпа и то – тут и там видишь камни ступеньки церкви, какие-то лавочки, кафе, фонтаны, где сидел один с бутылочкой винца, а чаще с прекрасными туристками в перерывах между экскурсиями и ни о чем не думал, а только смотрел на скользящую мимо толпу и был счастлив. Это, кстати, главное римское (общеитальянское, но в Риме и Неаполе получается особенно удачно) занятие – дольче фар ниенте называется – прекрасное ничегонеделание, главное научиться. А уж если так вот как в этом случае - увеличиваешь масштаб гугловской карты и перед тобой внезапно всплывает целый фрагмент твоей прошлой жизни во всех деталях и с теми же самыми лицами как бы выставленный на обозрение всему международному человечеству, – тут уж и до ностальгического инфаркта недалеко даже моему каменному сердцу.

А началось-то все с того, что один мой френд в Фейсбуке, прекрасный фотограф, женщина запостила фото Пасквино после приезда из итальянского путешествия. Сердце наше всколыхнулось, я полез в Гугл отметиться на местности, повел мышью вдоль по этой улице, и вот уже "вечер воспоминаний" длится третий день, пока пишу этот текст.

Фото автора

Декабрь 2019


12.07.21 Поездка в Коломну 31.12.20 Рывок на Пендык 04.07.20 Немецкий поход и как в нем выжить без пива и компаса 27.03.20 Ирландские очерки, заключительная часть. Скалы Мохер – декорации к Гарри Поттеру 10.02.20 Ирландские очерки. Великий картофельный голод и крепость короля Джона 30.12.19 Любовница Рафаэля 19.12.19 Ирландские очерки. Ирландский язык, полиглот Мэрфи и во что одеты дублинские женщины 05.12.19 Декан Свифт и дублинские пьяницы 25.11.19 Ирландские очерки. Архитектура, музыка и запах старых библиотек 17.11.19 Ирландские очерки. Путем Блума через пабы 11.11.19 Ирландские очерки. Литература, Гиннес и всепобеждающая хореография 22.08.19 Бык Маллиган, башня Мартелло и стрельба из пистолета в замкнутом помещении 26.12.18 Венские очерки. "Чувство Вены" 11.12.18 Венские очерки. Гламурная икона XIX века и трудоголик Франц 05.12.18 Венские очерки. Штрудель, Захер, Гофмансталь 15.10.18 Венские очерки. Самое русское из искусств 21.11.17 Пражские очерки 14.11.17 Пражские очерки 08.11.17 Пражские очерки 03.11.17 Пражские очерки